Вся эта информация не объясняет, зачем Кристина решилась подменить Соню. И зачем она вообще столько уже времени потратила на его дочь. Илоне вон Вероника совершенно не нужна, сегодняшний взбрык не в счет. А Кристина…

Я тебя люблю.

Вот еще что Марк о ней знает, и знает совершенно достоверно. Что Кристина его любит. Марк не смог усидеть на месте, встал с кровати, дошел до кухни, бездумно щелкнул кнопкой чайника.

Он никогда никого не любил.

Нет, это звучит как-то неправильно. Будто Марк какой-то бездушный монстр. Он любил родителей. И любит до сих пор. И он очень любит Веронику. Но он никогда не любил Илону. И вообще ни одну женщину. Марк впервые задумался об этом. О том, нормально ли это. Ему тридцать четыре, и он не знает, что такое — любить женщину.

В старших классах школы Марк неизменно пользовался успехом у девочек. Наверное, поэтому шанса влюбиться и заодно пострадать у него не было. И потом, когда Марк стал старше, этот сценарий, когда девушки сами вешались ему на шею, — неизменно работал. А затем появилась Илона. И, следом — Вероника.

После этого в жизни Марка просто не осталось места для каких-то там влюбленностей. Ему надо было работать. Ему надо было содержать Веронику. А еще — Марк это вдруг внезапно и отчетливо именно сейчас понял — он был разочарован в женщинах. Он им не доверял. Потому что то, в чем сегодня призналась пьяная Илона — он это как-то подспудно знал, чувствовал. Что Илона его использовала — молодого глупого смазливого мальчишку — для того, чтобы устроить свое, как она выразилась, женское счастье. Можно подумать, у счастья есть гендер.

Марк залил кипятком кружку с пакетиком чая и подошел к окну. Что же выходит? Он… он ущербный? Если ни разу не любил женщину.

Да ну, глупости. Можно подумать, весь смысл жизни в этом. У него прекрасная, высокооплачиваемая работа. Есть квартира, машина, дочь устроена со всем возможным уровнем комфорта. Что еще нужно?!

Чтобы стать счастливым с женщиной, тебе придётся бросить Веронику! Какой интересный выбор, не правда ли?!

Будь ты проклята, Илона!

Именно ты.

Зачем ты завела этот разговор?!

Марк прихлёбывал горячий чай и смотрел в уже почти черное окно.

А ведь Илона не права.

Кристина сказала ему, что любит его. И Кристина знает о Веронике.

Марк впервые в жизни задумался о том, за что могут полюбить. Но так ни до чего и не додумался. Только чай остыл.

В жизни Кристины наверняка были мужчины успешнее, состоятельнее, чем он. Хотя, нет, поправил себя Марк. Мужчин-то как раз у нее и не было. Эта мысль снова взбудоражила его так, что на месте оставаться стало невозможно. Прошел в ванную, умылся холодной водой.

События, случившиеся в его номере в венской гостинице, теперь представлялись в совершенно другом свете.

Нереально красивая девушка.

Невинная девушка, девушка в физиологическом смысле этого слова.

Которая знает о том, что у него дочь-инвалид, и которую это совершенно не отталкивает.

Которая, более того, прекрасно ладит с его дочерью и является кумиром Вероники.

Которая по первой просьбе приезжает заменить няню Вероники.

Марк прикрыл глаза и заставил — или позволил — себе вспомнить.

Ее нежные пальцы, обхватывающие его лицо. Сияющие голубые глаза.

Ты самый удивительный и прекрасный человек на свете, Марк Леви. Я люблю тебя.

Марк резко открыл глаза и посмотрел на свое отражение с каплями воды на лице и взъерошенными волосами.

Поздравляю тебя, Марк Леви. Вот теперь ты точно провалил самый главный квест в своей жизни.

* * *

Кристина поправила одеяло и осторожно встала.

Вероника спала.

В инструкции, выданной Соней, было написано, что Вероника любит, когда ей читают перед сном. Крис в двенадцать лет перед сном брила ноги, а не читала сказки. Хотя, наверное, лучше бы сказки читала, ей-богу. Растительность с тела все равно удалось вывести только лазером.

А с Вероникой они с удовольствием читали «Лев, колдунья и платяной шкаф». И рассматривали картинки в прекрасном подарочном издании. И сочиняли свои истории про героев этой книги. Пока Вероника не уснула.

Прежде чем пойти к себе Кристина окинула последним взглядом комнату девочки. Ночник в виде бежевого шара, его гасить нельзя — Вероника боится темноты. А еще, как значилось в шпаргалке от Сони, девочка очень боится громкого шума, особенно звуков ударов, внезапных вспышек яркого света и открытого огня. И при громких звуках может спрятаться в безопасное с ее точки зрения место. Например, в шкаф.

А оттуда — в Нарнию.

Кристина покосилась на письменный стол. Там лежала та самая холщовая сумка с логотипом «Лолику» — Вероника использует ее, чтобы складывать туда на день пижаму. А рядом с сумкой пристроилась стопка листов с рисунками. После недолгих колебаний Кристина взяла их. Она вернет их Веронике завтра. Кое-что в этих рисунках вызвало у Кристины особой интерес, но подробнее рассматривать и, тем более, расспрашивать Веронику она не стала. А теперь можно в своей комнате как следует рассмотреть и подумать.

Кристина тихо прикрыла за собой дверь.

* * *

Уже давно пора ложиться спать. Кристина привыкла рано отправляться ко сну, привыкла к режиму. И завтра ей вставать по будильнику — она ведь здесь на работе. Но Кристина не может оторваться от рисунков Вероники. Они завораживают, и Кристина снова и снова перебирает их. Пока не добирается до трех, которые находятся в самом низу пачки листов.

На них нарисован пожар. Краски так подобраны, что листы даже боязно брать в руки — кажется, что рисунок горячий. И что в воздухе чувствуется запах дыма. И слышны крики, которые исторгают перекошенные рты едва видных в огне, дыму и искрах лиц.

Кристина долго смотрела на эти листы. Они разительно отличались от других рисунков Вероники — светлых, ярких, жизнерадостных. Вспомнила наставления Сони о том, что Вероника боится огня, громкого шума и звуков ударов.

Да, теперь, после этих рисунков, это очевидно. Что стоит за этой боязнью, Кристина даже не могла предположить. И вряд ли когда-то узнает. Надо просто принять это как факт.

Крис аккуратно подравняла пачку листов, убрав рисунки с огнем на прежнее место, в самый низ. И залюбовалась тем рисунком, который оказался сверху. На нем изображено круглое окно, через которое бьет яркий дневной свет. Светлый, солнечный рисунок, как и сама Вероника. Кажется, про этот рисунок девочка говорила, что он сделан с реального места в интернате. Если Кристина, конечно, правильно поняла Веронику. Надо будет спросить — где это. Судя по форме, похоже на чердак. Точно, завтра спросит. А теперь — все, спать.

Она проснулась от шума. И в первые насколько секунд Кристине казалось, что она попала в один из рисунков Вероники, которые рассматривала перед сном. Пахло дымом, слышались крики. И треск пламени.