Он шел на фронт в первых рядах, чтобы подохнуть… Фахд это тоже прекрасно понимал, вот только разве можно было переубедить упертого старшего брата… Видел, как разъедает Нура тоска и одиночество. Страшное зрелище, пугающее… Пострашнее, чем смотреть на потерявшего полтела калеку… Фахд надеялся, что со временем боль брата притупится, что как говорил великий Соломон, все проходит –  пройдет и это. Но прошел года пустота в глазах брата так и не заполнялась интересом к чему – бы то ни было… Ни к их успеху, ни к его новой роли в качестве уважаемого члена королевской семьи, ни к многочисленным женщинам, которых и Фахд, и даже Али, братские чувства в котором все – таки взяли верх над плохим характером, подсовывали Нуру в изобилии… Они, казалось, просто перестали для него существовать… Особенно не переносил блондинок… Отправлял их обратно сразу, не давая даже малейшего шанса…

Два года без нее… Все так же невыносимо, все так же свербит в душе… Сильнее свербит, чем его раны на теле… Чем только начавшие затягиваться шрамы… Их так много, но они настолько ничтожны на фоне его боли по ней… Говорят, психика человека организована так, что гормоны заглушают горе от утраты любимого… Да, страдания и тоска есть, но сначала балом правит шок, к который притупляет в мозгу весь ужас от потери, а со временем наши тяжелые эмоции сменяются на светлую память, но у него не так… Его тоска стала еще боле щемящей… Давящей… Невыносимой… Завтра Ее день рождения… Его девочке исполнилось бы двадцать восемь… Девочке, ряди которой он и решил все это затеять…

Что он мог дать ей, кроме крови и убогости острова? Статус жизни с бандитом? Опальный, ограниченный… Он хотел большего… Хотел ее счастья, хотел ее реализации, ее благополучия… Он ведь был принцем, а значит должен получить все свои привилегии… И вопрос не в деньгах, вопрос в признании… Его Златовласка не заслуживала того, чтобы скрываться годами от Интерпола как любовница пирата… Она заслуживала быть его Принцессой… Равной, уважаемой, любимой… Он хотел стать для нее лучше… Хотел быть лучшей версией себя… Только вот в его случае для этого нужно было пойти на большие риски… Либо пан, либо пропал…

А потом пришла Ишта… И ее слова перевернули его жизнь… Сомнений не оставалось… Теперь он пойдет на все, чтобы бросить этот мир к Ее ногам, к Их ногам…

 – Когда сегодня ты будешь с ней близок, мальчик мой, загляни в ее глаза… И ты увидишь в них новую душу… Это твой сын будет смотреть на тебя… Валерия та самая, Нур… Я сразу это поняла, как только увидела ее… Эта женщина смогла сделать то, что не смогла бы ни одна другая… Она послана тебе твоей матерью с небес…

Вопреки скептицизму других он верил в слова старой Ишты… Потому что знал их пророческую силу… Эта женщина действительно разговаривала с ветром и океаном, она видела вещие сны, она предсказывала будущее… Мало кто знал, но во многом успеху почти всех своих операций он был обязан ей… Если Ишта говорила, что сегодня океан зол и жаден, он всё не раздумывая отменял, какие бы вопросы и деньги ни стояли на кону. Если недобро смотрела на того или иного партнера, сделки тоже никогда не заключались… И тогда он верил… Смотрел в глаза Валерии, как она говорила, смотрел на свою любовь –  и понимал, что она изменилась… Светится женственностью, теплотой… Счастьем… И его иссушенное сердце тоже наполнялось счастьем и теплотой… Бесконечной, безграничной… Он был готов теперь на любые жертвы, лишь бы защитить ее и сына… Теперь они тем более должны уехать от него как можно дальше… Потому что если бы враг узнал о ее положении, она стала бы целью номер один…

Той проклятой ночью при взрыве машины с Валерией он потерял не только любимую, он потерял сына… Он потерял право на счастье… Разве такая тоска может быть чем – то компенсирована, восполнена? Никак… Ничем… Только вечная боль, только вечная агония… а еще постоянное существование воспоминаниями… Ему бы хоть на секунду прикоснуться к ней, снова заглянуть в ее глаза…

Корсан полетел в Нью – Джерси именно поэтому… Потому что сидеть на месте больше не мог… Он несколько часов смотрел на ее аскетичную могилу… и… не чувствовал ничего… Странное, тупое чувство… Почему – то там, на острове, он буквально ощущал ее… Во всем ощущал… Небо было ею, океан был ею, воздух был ею… а тут… просто камень с табличкой… Просто насыпь земли с газоном… И от этого как – то даже обидно… Фрустрация какая – то…

Сам не понял, как попросил водителя отвезти его к ее дому… Сначала просто сидел в машине, смотрел на красивый аккуратный домик с зеленой сочной лужайкой, представлял, как она резво бегала здесь в детстве со своими распущенными белокурыми волосами…

А потом ноги сами повели его к двери. Позвонил в звонок. Открыли не сразу, но как только дверь распахнулась и на пороге показалась пожилая дама в аккуратном платье в мелкий цветочек, он заглянул в ее зеленые глаза и сердце ушло в пятки… Глаза его Златовласки… Потерялся, растворился в них… Дыхание сперло… Взял себя в руки не сразу, когда женщина уже третий раз задавала ему вопрос, кто он и откуда…

– Простите, может быть, Вы заблудились и не говорите на английском… – произнесла снова с характерным русским акцентом…

Вышел из ступора, продрал горло…

– Я… Простите, я… один из коллег Валерии. Мы вместе занимались отслеживанием популяции синих китов в акватории Аденского залива… Решил навестить вас… Соболезную вашей утрате… Мы и сами… никак не можем оправиться от этой трагедии…

Женщина вдруг внезапно кинулась на шею к Корсану, порывисто его обняв… В этом жесте тоже было столько Валерии… Искренней, импульсивной…

– Не представляете, как мне важно это слышать… так рада… Видеть кого – то из ее жизни… Она ведь мало нас посвящала в свои дела, в работу… а сейчас так хочется услышать об этом… Проходите, пожалуйста, в дом…

– Нет, что Вы, не смею Вас задерживать… Извините, что потревожил…

– Заходите, пожалуйста… Не откажите старушке… Нам с мужем так одиноко теперь… Здесь, на чужбине… Ждем только…  – осекла себя на полуслове,  –  поставлю чай…

Корсан оглядывал уютный интерьер их милой гостиной… Неуловимо ощущал себя в какой – то совершенно новой, незнакомой ему среде… Он никогда не знал тепла родительского дома, материнской заботы… а тут все пахло домашним очагом, уютом, расслабляющим спокойствием… Здесь не витал дух горя и утраты, как это ощущалось в его доме… И это тоже его как – то смутило…

– Вы уж простите меня, мужу немного не здоровится… Он к нам не выйдет…  –  извиняюще хлопотала женщина, расставляя перед совершенно растерянным Корсаном сладости и аккуратный фарфоровый чайный сервиз с цветочками, почти такими, как были на платье этой милой женщины… Мамы… Наверное, она бывала строга, бывала недовольна выходками Валерии, которых, зная ее характер, наверняка за всю жизнь было немало, но то, как загорались ее изумительные зеленые глаза, стоило только произнести имя дочери, говорило о бесконечной любви… А еще в ее глазах тоже не было боли… Только воспоминания, светлая память, как говорится… Это он продолжал гореть в аду, день ото дня… И словно не было спасения от этого чувства…