– Рон, – крикнул тан. – Назад! Выходи на свет! Я скоро выйду!

Алхимик отпрыгнул к дверям и приложил руку ко лбу козырьком, пытаясь высмотреть в темноте друга.

– Назад! – крикнул тан.

Теперь все упыри обернулись к нему. Эта кровь была ближе, и она не плясала в смертельных лучах солнца – она оставалась в тени, такая теплая и доступная. В едином порыве строй молчаливых тел шагнул к лестнице.

Сигмон отступил. Очень заманчиво прыгнуть в эту толпу и проложить себе дорогу к близкому выходу – клинком. Это было бы очень красиво – вихрем пронестись сквозь ряды упырей, размахивая серебряным кинжалом и оставляя за спиной вихрь из пепла упокоенных. Это было бы очень красиво. И глупо. Строй упырей не зря напоминает болото – навалятся всей кучей, собьют с ног и мигом затянут в серые глубины, откуда никто не выйдет живым.

Многие называли Сигмона храбрым и даже иногда безрассудным. Но глупым – никогда. Тан знал, что храбрость и глупость – разные вещи. Поэтому он вспрыгнул на лестницу и взлетел по ступенькам – там, на втором этаже его ждал выход из ратуши. Свободный и прекрасный выход, пусть не такой красивый, как парадный, но зато безопасный.

Выскочив в коридор, тан рванулся к светлому пятну двери, что дырявило темень солнечными лучами. Но не успел он сделать и пары шагов, как с другой стороны от реки света навстречу ему вышла темная фигура.

Старший. Самый настоящий Старший из Дарелена, один из тех, что еще помнили времена войны рас. На ходу тан ощутил волну силы, ударившую в грудь порывом ветра, и понял, что перед ним глава клана. Маг.

Тан надеялся что свет, льющийся в коридор из распахнутой двери, задержит кровососа – хотя бы на миг, и тогда он успеет нырнуть в комнату, к спасительному окну. Ему нужно было всего лишь пару мгновений... Но вампир успел первым. Свет его не остановил.

Правая рука упыря взметнулась вверх, задрав выше головы полу толстого кожаного плаща, и на миг тану показалось, что у Старшего выросло огромное крыло, как у летучей мыши. Упырь смело шагнул в светлую полосу, прикрывшись от лучей солнца своим кожаным щитом, и оказался лицом к лицу с таном.

Сигмон развернулся и бросился прочь. Прорываться сквозь толпу разъяренных упырей – глупо, но еще глупее – пытаться одолеть вампира-мага голыми руками. Уже отвернувшись, тан почувствовал, что за спиной главы клана появился еще один Старший – четвертый гость из Дарелена. Два Старших вампира. Сигмон не испытывал ни малейшего желания сражаться с ними, когда выход был уже так близок.

Он даже успел добраться до маленькой винтовой лестницы, что вела наверх, в башенку с колоколом. И даже успел подняться на вторую ступеньку. А потом снизу накатила серая волна новообращенных.

Его схватили за ноги, дернули и потащили вниз. Сигмон упал, ударившись подбородком о ступеньки. Лязгнув зубами, он извернулся и взбрыкнул не хуже норовистого скакуна. Отпихивая навалившихся упырей ногами, разбивая им каблуками головы, он думал только об одном – как бы не выпустить из рук перил: тогда подомнут, утащат в серое болото. Только бы удержаться. Но кровососов становилось все больше: они лезли друг на друга, как крысы бегущие от потопа, цеплялись за ноги Сигмона, не обращая внимания на удары, и пытались стащить его с лестницы. Перила затрещали, но Сигмон подтянул колени к груди, оттолкнулся от самого резвого упыря и начал подтягиваться на руках.

Он полз вверх по ступеням, молясь о том, чтобы старое дерево перил выдержало этот вес. Ведь он тащил за собой наверх и всех упырей, что висли на нем, как собаки на медведе. Сигмон отчаянно брыкался, дергался, но успевал перехватывать перила и постепенно продвигался наверх, к полоскам света, что пробивались сквозь дощатый люк.

Дубинку тан потерял в свалке. Кинжал он успел воткнуть в одежду, проколов насквозь ворот кожаной куртки, и теперь тот болтался из стороны в сторону, царапая чешую на груди. Ему очень хотелось взяться за клинок и обрубить холодные лапы кровососов, что цеплялись за ноги, но тан не мог этого сделать. Чтобы подниматься, ему нужны обе руки.

Лестница оказалась узкой, и новообращенные быстро закупорили ее своими телами. Пятеро повисли на Сигмоне, но тот поднимался все выше, подтягивая упырей за собой, а остальные никак не могли пробиться к нему. Ему казалось, это не кончится никогда, этот путь наверх длиннее дороги в Ташам. И только когда он почувствовал под собой ровную поверхность, то понял: удалось.

Тан подтянулся, утвердился на седалище и выхватил кинжал. Ему хватило пары взмахов, чтобы освободить ноги. Останки упырей скатились по лестнице, а пепел плеснул в оскаленные морды тех, кто поднимался на смену первой волне.

Сигмон не стал их дожидаться. Он вскочил на ноги, ударился макушкой о люк, поднял руки и откинул деревянную крышку в сторону. Он ждал, что в лицо ударит солнечный свет, и даже прищурил глаза, но напрасно. Над ним громадным раструбом нависал колокол, а башенка надежно прикрывала его от света, и лишь вместо одной стены у нее оказалось большое, в рост человека, окно, выходящее на площадь. Через него можно было спокойно выбраться на улицу. Тан подпрыгнул, подтянулся и сел на край люка, свесив ноги в темноту.

Сигмон уже начал подниматься, когда за голени уцепились когтистые руки и сдернули его обратно в темноту. Он провалился сквозь люк, ободрал затылок о край и упал на вампира, придавив его к площадке. Тот заворочался, поднимаясь вместе с жертвой. Старший, тот самый, что был рядом с магом. Сигмон завертелся, пытаясь отодвинуться: он не хотел проверять, что случится, если его укусит изменившийся вампир.

Кровосос вывернулся из-под него, навалился снова, придвигаясь все ближе, словно собираясь наградить жертву поцелуем. Сигмон ткнул кинжалом, но упырь перехватил руку тана, отвел в сторону, а второй ухватил его за горло. Сигмон сдавленно ухнул и опустил подбородок, ломая пальцы упыря. Потом изо всех сил впился зубами в его сломанные пальцы, а когда кровосос отпрянул, резанул кинжалом и оттолкнул ногой. Из груди Старшего ударил фонтан пепла, он повалился обратно на лестницу и скатился вниз, сметая новообращенных.

Сигмон подскочил, уцепился за края люка и вылетел в башенку, гулко приложившись головой о край колокола. В глазах зажглись искры, тан пошатнулся, но сунул кинжал за пояс и шагнул к окну.

Едва он взялся за каменную кладку стены, как в спину ударила холодная волна, разом заставив его продрогнуть до костей. Тан обернулся – из распахнутого люка поднимался маг. Его глаза пылали алым огнем, вокруг серых рук потрескивали маленькие молнии, а кожаный плащ развевался за спиной кожаными крыльями. Сигмон в отчаянье подался назад, решив выпрыгнуть из окна – сил на драку с магом не оставалось. Но вампир в одно мгновенье очутился рядом, вцепился пятерней в рукав Сигмона и дернул на себя, пытаясь оттащить жертву подальше от солнечного света.

Старая куртка, сшитая из сотни мелких кожаных кусочков, затрещала, разошлась по швам, и в руках мага остался лишь выдранный клок лошадиной кожи. Кровосос качнулся назад, потом подался вперед, пытаясь удержаться на ногах. Сигмон ухватил его за руку, дернул на себя, подставил ногу, и Старший кувырком вылетел из башни.