Женщины, даже не соизволив одеться, покинули комнату, по пути ударив по заднице смущенного офицера.

— Твою мать! Господин генерал! Какого черта? — не выдержав, взорвался Вэйрад.

— О, Господи! Откуда ты здесь взялся… Ой, извини… Ради Бога… Я, бывает, увлекаюсь… Особенно — если выпью… Мне ужасно неловко… — извинялся генерал с помидорной рожицей.

— Чёрт с ним… Сам виноват. Не суть. Я приготовил все необходимые документы для перераспределения батальона. Вот здесь проект с точной расстановкой. На каждую сотню я переназначил по одному офицеру, который наиболее лестно отзывался в рапортах об этой самой сотне солдат. Кроме того, я учёл даже то, что в каждом составе будет равное количество каждого из видов подразделений военных. Иными словами: был один батальон с тысячью солдат, в котором значилось пятьсот солдат общей пехоты, три сотни — кавалерии и две сотни — общего дальнобойного отряда, а стало два батальона: с идентичными числами в каждой группе. Для большей слаженности переназначил офицеров, как я уже говорил, — отрапортовал о выполнении миссии Вэйрад.

— И это за каких-то там… сколько-то часов? Котелок-то у тебя варит. Молодец. Я даже поражён. И оттого мне более неловко сейчас… Как ты выполнил настолько идеально такое ужасно занудное задание? — поинтересовался до сих пор томатный генерал.

— Ну, в общей сложности где-то час на дорогу туда-обратно, затем три часа тупенький информатор разыскивал необходимые документы, во время чего я знакомился с общей обстановкой. Потом, когда этот юнец наконец нашёл нужные бумажки, я непосредственно занялся рассмотрением каждого рапорта и досье, а их было немало. Заняло это порядка трёх часов. Ну и оставалось всё, что пришло мне в голову набросать на лист, что заняло у меня час-полтора. Ну, а с утра я посидел, уткнувшись в карту без дела. Вот. Так эти девять часов и пролетели. Не сказал бы, что незаметно, но вполне интересно.

— Ха-ха-ха! — посмеялся генерал. — Впервые вижу настолько ответственного офицера… за все свои тридцать пять лет. Поразительно, ей Богу! — всё ещё посмеиваясь, лепетал генерал.

— Тридцать пять? Вы же… генерал… — недоумевал Леонель.

— Да. Не буду лукавить. Вижу, мужик ты всё-таки хороший, надёжный. Меня пропихнул один замечательный полководец на это звание. Полководец Нильфад. Слыхал о таком? Влиятельнейший человек. Гениальнейший стратег. Его сам Эстороссо Мудрейший в свое время с офицера до генерала поднял. А тот-то и офицером побыл каких-то жалких два месяца. Да… Вот и разоткровенничался я… Не хочешь в ближайшую таверну сходить, а? Завтра бой намечается великий и тяжёлый. Шанс каждому из нас вновь заявить о себе.

— Так и быть, — недолго соображая, согласился Леонель на удивление самому себе.

VI.

— Мам, о чём вы так долго говорили с тётей Фалько? — спросил Зендей.

— Да так. О всякой женской ерунде. А что? — уклончиво ответила мать.

— Мне вчера было кошмарно скучно! Я с Адиялем сидел два часа, если не больше! — пискляво и отрывисто высказался Зендей.

— Прости, пожалуйста. Понимаешь, мы с Фалько не виделись уже очень и очень долго. Нам нужно было по-девичьи поболтать. Я решила, что тебе, как будущему воину, будет эта беседа невыносимо скучной и бессмысленной.

Зендей промолчал. Ему нечего было ответить. Он уже привык к мистическим приёмам его матери по накручиванию удобных ей мыслей и подавлению тех, которые ей были не нужны.

— Ребята, вижу уже все проснулись. Давайте сходим сегодня к речке искупаться. Погода замечательная, — бесцеремонно ворвалась в комнату гостей Фалько, держа в руках Адияля. Зендей даже не заметил отсутствие неугомонного малыша, портящего каждое утро абсолютно всем его сожителям. И это было странно, но он оказался доволен, что выспался.

Вскоре они уже шли по пыльной тропе к той самой речке. То, что их по дороге терроризировали мошки и комары, довольно сильно раздражало детей. К женщинам же насекомые особо не приставали. Хотя время от времени Фалько размахивала руками. Солнце пекло неимоверно.

— Жуть… жарко, — изнывая, простонал Зендей. Его лицо было настолько влажным и блестящим, что, казалось, он уже изрядно покупался.

Спустя два часа томительной ходьбы они наконец добрались до реки. Правда, рекой этот прудик можно было назвать чисто условно. Малюсенькое озерцо, по берегам которого росли камыши и телорезы. Лишь крохотный обрывок побережья этого водоема был песчаным.

— Что за болото… — проворчал Зендей, увидев это великолепие водных развлечений.

— Фалько, ты издеваешься? Что за пруд? Или мы ещё не притопали? — поддержала негодование сына Агата.

— Что ж… В моей памяти это местечко выглядело лучше. Я сама тут не была лет пять, если не больше, но точно была уверена, что этот водоём покрупнее… — выразила непонимание Фалько.

— Уф… что имеем, то и имеем, как говорится, — приговаривала Агата, на ходу снимая обувь и заходя в воду с Адиялем в руках. За ней последовал и Зендей.

Купались они не слишком долго. Вскоре им это наскучило. И ещё немного они погрелись на солнце. Точнее — ждали, пока камиза Агаты, которая, будучи мокрой, так пышно выделяла прекрасную женскую фигуру, высохнет. По пути обратно они заметили указатель, который говорил о том, что река находится в трех милях на юг. На Фалько, которая повела их на пять миль к востоку, обрушился шквал недовольства со стороны Агаты и Зендея. Хоть Адияль не очень хорошо умел выражать свои мысли, он тоже наверняка был разочарован таким поворотом.

Вернувшись в деревню, они решили побродить по местным. Уж очень хотела Агата познакомиться с жителями. Первый, кто рьяно желал пообщаться с людьми, оказался пьяный мужчина в полицейской униформе, который настойчиво убеждал Агату в том, что занятия любовью с чужими весьма благополучно влияют на самооценку, настроение, каким-то образом на здоровье и даже на семейное благополучие. Неудивительно, что Леонель в грубой форме отослала его в те места, в которых обычно никто побывать не соглашается. Кроме полицейского солдата, в деревне проживали всего несколько старушек да пара стариков. Один из них, так именуемый Бельдек, был довольно общительным, но весьма незаурядным в умственным развитии. Иными словами, представлялся он занудливым старичком. Из тех, кто был интересен в общении и не представлялся невежей, стала близкая подруга Фалько. Жанн сразу поладила с гостями. Единственным, кому она не пришлась по нраву, был Зендей. Впрочем, и ему некоторое время было интересно послушать нового для него знакомого.

Вечером, когда они уже вернулись к Фалько, Агата решила, что останется с детьми ещё на пару суток. Как раз для того, чтобы вернуться домой к приезду Вэйрада. Зендей был