Но куда же запропастилась Катаева? Аркадий Павлович обошёл вокруг того, что осталось от «ЗиСа» и крикнул:

– Лида! Давай сюда! Скоро совсем ночь наступит! Ты где?

Потом он прислушался, затем снова крикнул:

– Ли-да!

Было уже очень поздно, когда бородатый Дмитро Андриевский вбежал в дом главаря своей банды. Тому на вид было лет шестьдесят и звали его Тарасом Тимофеевичем Маркиным. Однако все уважительно величали его Батей. В данный момент Тарас Тимофеевич ужинал, но рассказ Дмитро заставил его оторваться от этого приятного занятия.

– Кто такие? – переспросил его Дмитро. – Да кто их разберёт. Но они на гусеницах. Может, это тракторы, а может – вездеходы. Там не поймёшь, всё брезентом затянуто. Фары светят. Сверху добра всякого навалено видимо-невидимо.

– Добра говоришь? – уточнил Маркин, и глаза его жадно загорелись.

– Да точно говорю, Батя, там его под самое никуда. Вот, гады, наворовали.

– А если это военные?

– Да какие военные? Гражданские. Там их всего-то пятеро… Может… Точно не больше. И через лес идут. А кто по своей воле через леса и болота попрёт, когда неподалёку хорошая дорога есть? Ясное дело – только ворюги.

– Ворюги…, – задумался главарь банды. – Учись у них. Вишь, целыми тракторами гребут. Не то, что мы…

– Так я и говорю… В смысле, поучиться бы у них.

– Поучиться… – задумчиво протянул Тарас Тимофеевич.

– Давай, захватим их! – предложил Дмитро. – А то что они – как у себя по огороду…

Главарь резким движением отодвинул миску и скомандовал:

– Быстро, собирай людей. Трактора и нам тоже пригодятся.

Дмитро кивнул и поспешно вышел.

* * *

Таких вот «бать» и «бородатых» бродило много в то время по лесам, и на Украине, например, их часто называли борцами за независимость. На самом деле, это были банальные бандиты, бывшие белогвардейцы и беглые преступники, а очень скоро их нарекут «фашистскими прихвостнями». Немало таких «борцов», не желавших жить по советским законам, с конца 1930-х годов действовало на территории Белоруссии и южных областей России.

Тарас Тимофеевич Маркин когда-то имел прямое отношение к Организации украинских националистов, сформированной на так называемом «Великом сборе украинских националистов» в январе-феврале 1929 года, проходившем на территории Западной Украины, входившей тогда в состав Польши. Возглавил эту организацию бывший офицер австро-венгерской армии Евгений Коновалец, и целью ОУН была борьба за создание независимого украинского государства. После ликвидации Коновальца агентами НКВД в 1938 году новым лидером ОУН стал Андрей Мельник. Но потом в рядах организации произошёл раскол: молодое крыло ОУН во главе со Степаном Бандерой оказалось недовольным политикой Мельника. В 1934 году за убийство польского министра внутренних дел Перацкого Бандера был приговорён к пожизненному заключению, но его освободила начавшаяся в сентябре 1939 года Вторая мировая война.

Ещё до нападения фашистской Германии на СССР оуновцы попытались развернуть активную деятельность на Украине, и во Львове было провозглашено «независимое украинское государство». В это время советские органы безопасности занимались в основном «польским контингентом», и им было не до украинцев, поэтому последние получили в этом смысле некоторый карт-бланш.

Что касается Маркина, то он предусмотрительно бросил своих и перебрался в Орловскую область. С ним ушли ещё несколько человек. Потом к ним присоединилась группа бывших белоказаков, упорно продолжавших носить шашки, погоны и шаровары с ярко-красными лампасами. У одного из них, самого пожилого, на груди красовался Георгиевский крест, и он утверждал, что получил его за Брусиловский прорыв 1916 года.

Всего в банде Маркина на данный момент было человек тридцать. Точную цифру назвать было невозможно, ибо одни приходили, а другие уходили. Банда в последнее время жила довольно тихо и орудовала только в местах, достаточно удалённых от их лесной базы – под Тулой и даже под Калугой.

Понятно, что это были никакие не борцы за независимость, а обыкновенные бандиты и уклонисты от призыва в армию.

* * *

Лагерь бандитов располагался в лесу, в месте, которое местные жители называли Волчьей Дубравой. Раньше в этих местах велась добыча известняка и гипсового камня, и туда в своё время даже была проложена железнодорожная ветка, но потом разработки прекратили по экономическим соображениям, а железную дорогу разобрали. Но при этом в лесу осталось несколько брошенных железнодорожных вагонов, которые бандиты теперь использовали под жильё.

Внешне ничего угрожающего в посёлке не было: снятые с колёс вагоны, завалившиеся заборы, вьющиеся дымки из самодельных труб. О том, что тут живут люди, свидетельствовали колеблющиеся огоньки за грязными стеклами и запахи жарящейся картошки, струящиеся над валявшимися повсюду просмолёнными шпалами.

Сам Тарас Тимофеевич Маркин жил в чудом оказавшемся в Волчьей Дубраве почтовом вагоне – старом вагоне времён Российской империи производства 1904 года с большими двуглавыми орлами на стенах. Но самой большой его гордостью был стоявший рядом и заросший травой дореволюционный магистральный паровоз, имевший в длину более десяти метров и включавший в себя огромный тендер – резервуар для запасов воды с расположенным поверх резервуаром для запасов топлива.

Маркин был взрослым человеком, давно лишённым всяких иллюзий, но он любил смотреть на этот «свой» паровоз и мечтать: вот свистнет он, загрохочет, зашипит и увезёт его куда-то в синюю даль.

Ранним утром к месту базирования группы Гоззо возвратился разведчик. Не дав себе времени отдышаться, он доложил:

– Все спят. Один на вахте. Можно начинать захват танков.

Гоззо мгновенно сориентировался и приказал:

– Двое со стороны холма. Двое с дороги. Ты со мной. По сигналу…

Диверсанты схватили оружие и разбились на мелкие отряды. И тут вдруг из леса, из того места, где стояли закамуфлированные танки, раздался грохот стрельбы.

Гоззо скомандовал:

– Замерли!

Все застыли на своих местах. Гоззо, ничего пока не понимая, настороженно прислушался к звукам выстрелов.

* * *

А происходило следующее. Рано утром полтора десятка конных бандитов, вооружённых обрезами, револьверами, саблями и плётками, с гиканьем принялись кружить вокруг лагеря Кошкина и его товарищей, беспорядочно стреляя во всё подряд. Кошкин и механики-водители поспешно запрыгнули в танки. Лейтенант Пётр Мизулин в исподнем бесстрашно попытался отстреливаться из пистолета, но что сделаешь один против пятнадцати…

– Быстро в танк, Пётр! – крикнул ему Кошкин. – Давай, под броню!