– Я даже не знаю вас, – шепчу я.

– Естественно, у тебя не сохранилось воспоминаний о том времени, когда мы были вместе, до того как тебя забрали. Ты ведь была такой маленькой. Но уже тогда ты была… особенной.

По щеке капитана пробегает слеза, темная, как чернила из протекшей авторучки. Она прижимает ладонь к моему лицу так, как это сделала бы моя мама, и на этот раз я стою неподвижно, и меня охватывает удивительное чувство, что я

Д О М А

О М

М О

А М О Д

– Я капитан Заль Куэл, – говорит она. – Ты находишься на борту «Амины Пеннарум».

Я зажмуриваюсь и открываю глаза. Она все еще тут: выжидающе глядит на меня. А я озадаченно гляжу на нее.

– Ты дочь капитана, Аза.

Я продолжаю смотреть на нее, не в силах сказать ни слова. И тут она произносит именно ту фразу, которую, как ни странно, я и ожидала услышать:

– Я твоя мать. Ты в Магонии.

Нет.

Я толкаю дверь плечом, пробиваюсь сквозь толпу, в которой мелькают перья, синие руки и серые униформы, и несусь, несусь, несусь по коридору мимо десятков гамаков.

«Магония», – сказал тогда Джейсон, но мы же обсуждали не факты, а сказки. Он говорил о случаях массовых галлюцинаций в истории. Все эти рассказы казались мне полнейшей чушью. Я просто больна – и ничего больше!

Я проталкиваюсь дальше, а птица у меня в груди кричит: Знай свое место! Заль – капитан! Отдай ей честь!

Я пулей проношусь по трапу, ведущему на верхнюю палубу, открываю люк и выбегаю на свет.

Я ожидаю, что сейчас вдохну свежего воздуха и сразу же закашляюсь, что смогу дотронуться до больничного халата, на котором вышито мое имя, что почувствую, как замерзла оголенная спина. Спотыкаясь, я выбегаю наружу, и в лицо мне бьет холодный воздух, но больничной парковки нигде не видно. Тут вообще не видно ничего земного.

Нигде.

Вокруг лишь небо.

Оно необъятное.

И в нем парят корабли.

Куда ни посмотри, они повсюду, одни вдалеке, другие совсем близко. Здесь и маленькие парусники, и большие суда, такие как наше, и корабли, окутанные собственной погодой.

Мимо пролетает караван судов, который везет с собой бурю. Чуть подальше видны небольшие лодки, катамараны, яхты, грузовые суда – и все они движутся по небу.

Все они летают. Корабли летают, да-да, именно так, причем крыльев у них нет. Они просто… висят в воздухе.

Я сама стою на палубе громадного корабля с парусами и снастями. С деревянным настилом. Мы тихонько покачиваемся на ветру.

Заль подходит ко мне сзади и берет за плечи, потому что меня так сильно шатает, будто ноги превратились в желе.

– Аза Рэй Куэл, это твоя страна, – объявляет она низким звучным голосом, который разносится по всей палубе. – Это корабли твоей страны. «Амина Пеннарум» среди них первая. Корабля лучше и храбрее не найти нигде.

К нам стекаются одетые в униформу люди с синей кожей.

– Это мои помощники.

– Дочь капитана, – говорят они хором. У них у всех невообразимые свистящие голоса. Каждый прикладывает руку ко лбу: они отдают мне честь так же, как отдавали честь капитану.

Кажется, меня сейчас вырвет, и в сложившейся ситуации это меня ничуть не удивляет.

Живот крутит, я быстро перевешиваюсь через борт и выглядываю наружу, где размеренно покачиваются облака.

На меня смотрит существо исполинских размеров. У него гладкая серебристая кожа с неприметным узором и крошечные глаза. Существо моргает, раскрывает поросшие перьями плавники так, что брызги разлетаются во все стороны, и выталкивает фонтан дождя и ветра из своего… дыхала?

Перевернувшись на бок, оно заплывает в облако и начинает петь.

Море звезд, поет оно высоким переливчатым голосом, в котором различимы и в то же время не различимы слова. Здравствуй, продолжает оно свою дивную песню. Море дождей и море снега.

Целой армии психологов оказалось не под силу заставить меня поверить в целительную силу слез. Я всю жизнь в нее не верила – до настоящего момента.

– Не плачь, дочь капитана. Это всего-навсего шквальный кит, – говорит кто-то у меня за спиной.

Синий ирокез. Я узнаю девочку-сойку, которая приходила ко мне в каюту.

Всего-навсего шквальный кит. Я снова взглядываю на гигантское существо – оно уже поравнялось с нашими парусами.

– Один из нашего стада, – говорит Заль. – Они поднимают бурю, чтобы скрыть нас от глаз утопленников. Это один из механизмов маскировки нашего корабля.

Я вглядываюсь в меняющие очертания парообразные силуэты этих существ. Они напоминают что-то среднее между китами и облаками.

– Не все облака, которые можно увидеть снизу, – это шквальные киты. Лишь некоторые.

Опять я слышу эту фразу: «Не все, лишь некоторые».

Внизу, под кораблями, под облачными, туманными китами, я различаю зеленые поля, дороги и здания, с высоты похожие на шахматную доску. Земля. Меня переполняет тоска по дому, но долго смотреть вниз не получится.

– Это грот «Амины Пеннарум», – говорит Заль, указывая на парус у нас над головами.

При виде меня грот издает высокий звук: несколько приветственных нот.

Летунья, говорит он. Добро пожаловать, светлячок.

Грот – это огромная летучая мышь.

Летучая мышь размером с гостиную у нас в доме. Туловище этого громадного серебристо-белого создания цепями приковано к мачте, его пальцы растопырены, крылья раскрыты и раздуты от ветра. Оно взирает на меня сверху с приоткрытым ртом, пробуя воздух на вкус. Девочка, стрекочет оно высоким голоском.

К рыльцу летучей мыши подлетает член экипажа. Он достает из ведерка что-то трепещущее и протягивает ей. Это мотылек, догадываюсь я. Правда, размером с мою голову.

Летучая мышь заглатывает лакомство и начинает двигать крыльями. Мы тут же набираем скорость.

До меня доносится щекочущий нос запах горелого дерева и лампового масла. Экипаж драит палубу. Она кое-где обуглилась, а в борту в одном месте зияет дыра.

Испытывая сильнейшее чувство дежавю, я снова поднимаю глаза на летучую мышь. На ее шелковом крыле виднеется страшный, медленно затягивающийся ожог. Я начинаю что-то смутно припоминать, какое-то крушение…

Но нет, воспоминания ускользают.

– Она ранена? – спрашиваю я.

– Не стоит переживать, это всего лишь животное, – говорит Заль. – За своим гротом мы хорошо ухаживаем. Да он и не понимает, что такое боль.