лежит на моей щеке, поворачивая мой рот к себе, он прижимается своими губами к моим, и я совершенно теряюсь.

Ничто и никогда не было так хорошо. И никогда не будет. Я смутно осознаю, что он разрушает меня для любого другого мужчины, что я буду думать об этом всю оставшуюся жизнь, но мне все равно. То, как он заполняет меня, восхитительно.

— Черт, как же в тебе хорошо, птичка… — Данте тяжело дышит, его губы нависают над моими, наши тела тесно прижаты друг к другу. Он не двигается с тех пор, как погрузился в меня, и я чувствую, как он пульсирует. — Боже…

Я чувствую, как он борется за самоконтроль, как будто он на грани того, чтобы кончить слишком рано. Я никогда не думала, что это может быть сексуально, но мысль о том, что я так тщательно развязала руки этому сильному мужчине, заставив его бороться за то, чтобы не кончить, как только он окажется внутри меня, посылает горячий толчок вожделения по всему моему телу. Он дрожит, напрягаясь от усилий, а потом прижимается ртом к моему горлу и начинает двигаться.

Каждый толчок кажется восхитительным. Он как будто касается тех мест внутри меня, о существовании которых я и не подозревала, его член трется о каждый нерв, когда он выходит до кончика и снова входит, сначала медленно, а потом все быстрее. Его рот охватывает всю мою кожу, шею, грудь, его язык проводит по ключицам. Он обхватывает одну маленькую грудь, приподнимая ее вверх, когда его спина выгибается, и наклоняется ртом к моему соску, посасывая его между губами. Внезапно образовавшееся пространство между нашими телами позволяет мне посмотреть вниз, увидеть, как его толстый член входит и выходит из меня, как потные мышцы напрягаются при его толчках, и я с каким-то смутным шоком понимаю, что приближаюсь к очередному оргазму.

Мне кажется, что я сплю. Что этот великолепный мужчина, трахающий меня вот так, не может быть реальным.

Но если это так, я не хочу просыпаться.

Его зубы касаются моего соска, губы крепко всасывают мою грудь, а затем он переходит на другую сторону. Я стону, задыхаясь, когда моя рука снова запутывается в его волосах, а мои бедра двигаются в такт его ритму, когда он начинает трахать меня быстрее и жестче.

— Кончи для меня еще раз, птичка, — дышит Данте. — Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моем члене. Блядь, кончи для меня…

Он сильно насаживается на меня, скрежеща бедрами, его член зарывается в меня так глубоко, что его таз трется о мой клитор, опрокидывая меня на край.

Я откидываю голову назад, издавая пронзительный вопль, когда оргазм захватывает каждую мышцу моего тела, моя киска сжимается и пульсирует по всей длине его члена, когда я сильно кончаю для него. В полубессознательном состоянии я вспоминаю, что он не использовал презерватив, что он не должен был кончать в меня, и тут Данте издает болезненный звук и рывком освобождается, его рука обхватывает пульсирующий член, и я чувствую, как горячая струя спермы разливается по моему животу.

Я все еще содрогаюсь от афтершока, наблюдая, как он кончает, и это зрелище вызывает во мне новую волну желания. Его рука шарит по пульсирующей, набухшей длине, покрасневшая головка члена вспыхивает, когда сперма выплескивается на мою кожу, его тело напряжено и дрожит. Его лицо напряжено, полные губы раздвинуты, он смотрит на меня сверху вниз, словно никогда не видел ничего более эротичного, его член растекается по моей голой коже.

— Блядь, блядь… — простонал он, сжимая член, задыхаясь, когда он прижимает кончик к моей коже и трется им об меня. — Боже, я хотел кончить в тебя. Я хотел заполнить тебя…

— Наверное, хорошо, что ты этого не сделал, — слабо шепчу я. Меня все еще бьет дрожь, и я не думаю, что смогла бы встать, если бы дом горел. Одна мысль о том, что он войдет в меня, вызывает свежую волну желания, горячо закручивающуюся в моем животе. Никто никогда не делал этого. Я всегда тщательно следила за тем, чтобы использовать презерватив с каждым, с кем спала. У меня нет желания получить нежелательный сюрприз, и мне никогда не приходило в голову заняться чем-то другим, кроме безопасного секса. Но одна мысль о том, как Данте будет входить в меня и чувствовать горячий поток своей спермы внутри меня, как он будет проталкивать ее глубже, как она будет теплой на моих бедрах после того, как он выйдет…

Секс с этим мужчиной опасен. Он слишком хорош. Он заставляет меня хотеть того, чего я однозначно не должна.

Он откидывается на одну сторону, диван становится нелепо широким для двоих, проводит пальцем по пространству между моими грудями. Его член смягчился, безмятежно прижавшись к бедру, но он все еще больше, чем любой из тех, с которыми я сталкивалась раньше. Данте приподнимается на локте, глядя на меня сверху вниз, и я думаю, как я, должно быть, выгляжу. Наверное, разбитой, если судить по тому, как я себя чувствую. Мне почти хочется заснуть вот так, свернувшись калачиком на диване.

Но я готова поспорить, что мужчины вроде Данте так не поступают. Они не засыпают спонтанно на диване, они спят на простынях из египетского хлопка в королевских кроватях. И я не думаю, что они также обнимаются.

Хотя то, что сейчас делает Данте, очень похоже на объятия.

— Полагаю, сеанс, на который я записан, все еще в силе? — Его рот искривляется в полуулыбке.

Я чуть не смеюсь, настолько это неожиданно, как и почти невинное выражение на его лице. Он выглядит так искренне, что мне приходится напоминать себе, что мужчина, с которым я сейчас лежу обнаженной, это тот самый человек, который сломал нос моему боссу. Который ворвался в его дом. Он способен на насилие, которое должно заставить меня задуматься о том, чтобы даже прийти сюда, не говоря уже о том, чтобы спать с ним.

Это не должно повториться.

— Тебе придется принять душ. — Я поднимаю на него глаза, борясь с желанием снова прижать его к себе и целовать до тех пор, пока он не станет твердым. — Нам обоим, наверное, стоит, если честно.

Данте ухмыляется. Так он выглядит моложе и смягчает резкие черты лица.

— Только если ты пойдешь со мной.

— Ты хочешь, чтобы я приняла душ вместе с тобой?

— Если бы ты видела мой душ, ты бы не сомневалась. — Ухмыляется он, и в его глазах снова появляется высокомерие.

Я