– Но я же об этом не знала.

– Незнание закона не освобождает от ответственности. Мы вам позвоним, когда надо будет давать показания. – И повесил трубку.

Лариса, с которой мы тогда дружили, тут же позвонила мне и рассказала об инциденте.

– Да, – говорю я, – плохо дело, он действительно занесён в Красную книгу, и куда ты его столько накупила?

– Слушай, я взяла-то всего ничего, всем родственникам и друзьям.

Я говорю:

– Нет, не всем. Мне, например, ты не привезла.

– Ну, забыла, извини.

– Я-то извинил, а вот они вряд ли.

– И что делать?

– Если он снова позвонит, скажи, что ты готова всего угря отдать в детский дом.

– Так я уже половину раздала!

– Ну, оставшееся. В крайнем случае поезжай на рынок, купи недостающее, а то они тебе визу закроют или в суд подадут.

Через час Белявский снова звонит Рубальской, говорит, что они уже получили признательные показания торговки и теперь будут принимать меры. Рубальская пытается оправдаться.

И так он ей звонил ещё два-три раза. Они торгуются, что отдавать, что докупать.

В конце концов Белявский говорит:

– Давайте так: мы закроем глаза на ваше преступление при условии, что оставшиеся полтора килограмма вы отдадите Белявскому и Измайлову.

– А почему именно им? – недоумевает Рубальская.

– А потому, что именно они вас разыграли.

Угря мы так и не попробовали.

Однажды я разыграл Геннадия Хазанова. Я ждал его выхода у дома. Мы должны были куда-то вместе идти. Рядом крутился какой-то парнишка.

Я говорю ему:

– Хочешь заработать сто рублей?

– Хочу.

– Сейчас выйдет Хазанов, ты подойди к нам и попроси автограф у меня. Не перепутай, не у Хазанова, а у меня. Понял?

– Понял.

Вышел Хазанов, пацан подошёл к нам и попросил у меня автограф. Я дал автограф, парень стал от нас отходить.

Хазанов посмотрел ему вслед и спросил у меня:

– Лёнь, сколько ты ему заплатил?

Как-то я разыграл своего напарника по концертам, куплетиста Вадима Дабужского. Позвонил с неизвестного Вадиму телефона и с жутким, непонятно какой национальности акцентом попросил Вадима Анатольевича.

– Это я, – сказал Вадик.

– Вы работаете на корпоративах?

– Конечно. На свадьбах, на днях рождения.

– Мы хотели бы вас пригласить.

– Я с удовольствием, две тысячи у. е.

– Это в другой стране.

– Тогда три тысячи у. е. А где это?

– В Непале.

– Вы что, шутите?

– Нет.

– Тогда три тысячи пятьсот у. е.

– Мы согласны. Вы свободны 28 июля?

– Да, свободен. А что у вас за мероприятие? День рождения?

– Нет, это поминки.

– Вы что, меня разыгрываете?

– Нет, что вы, просто покойник был очень весёлый человек, и он завещал, чтобы на поминках обязательно было весело.

– Тогда четыре тысячи у. е.

– Мы согласны. Только у нас ещё одна просьба. Мы знаем, что вы иногда выступаете с этим, как его, с Измаиловым.

– С Измайловым.

– Ну да. Говорят, он тоже хорошо выступает. Нельзя его тоже пригласить?

– Нет, – говорит Вадик, – он 28 июля занят.

Тут я своим голосом говорю:

– Чем это я занят, Вадик? Я как раз 28 июля свободен.

Вадик бросил трубку.

Ещё был такой розыгрыш. Я зашёл в магазин канцелярских принадлежностей, хотел купить тетради. Продавщица говорит мне:

– А у нас вчера Михаил Танич был, покупал лампочки, блокноты.

– А на сколько рублей он купил?

– На сто восемьдесят.

Там у них на прилавке стоял телефон. Я набираю номер Танича и говорю изменённым голосом:

– Это Михаил Исаевич?

– Да, слушаю вас.

– Вы вчера были в магазине на Трубной?

– Ну да, был.

– Извините, пожалуйста, но девочка-продавщица ошиблась, она слишком много вам насчитала.

– Я тоже вначале подумал, что-то многовато.

– Вы нас извините, мы хотим вернуть вам лишние восемьдесят рублей, куда подвезти?

Танич говорит:

– Не надо подвозить, я сам к вам завтра заеду.

А вокруг меня продавщицы умирают со смеху.

Я говорю:

– Михаил Исаевич, не надо заезжать.

Он спрашивает:

– Почему?

– Потому что это я, Лион Измайлов, разыграл вас.

Как он закричит:

– Ты чего меня позоришь! Ты что устраиваешь! – швырнул трубку.

Не разговаривал со мной месяца два. Потом я ему позвонил, говорю:

– Михаил Исаевич, вы же сами любите разыгрывать, что ж, вам можно, а вас нельзя?

– Ладно, приезжай, – сказал Танич. И мы помирились.

Один наш общий с Аркадием Аркановым розыгрыш длился несколько дней. Дело было в Баку. Мы там были с М. Задорновым, пародистом Брайниным и куплетистом Дабужским.

Всё шло хорошо. Миша Задорнов уже набирал обороты, но ещё не был известен. Для большего успеха, кроме своих монологов, он ещё исполнял и «Нарочно не придумаешь» из журнала «Крокодил». Среди прочего у него была шутка: вместо фильма «Убийство Маттеоти» в афише было «Убийство Матюти».

Брайнин и Дабужский, как соавторы, жили в одном номере. Задорнов в другом. Я набрал телефон Брайнина и сказал хриплым голосом с сильным кавказским акцентом:

– Дорогой, это Тенгиз говорит, были вчера на ваш концерт. Ай, маладец, давай завтра к нам, но не все, можешь собрать?

Брайнин от радости чуть не ошалел:

– А по сколько платить будете?

– По пятьдесят рублей.

– Да, могу, а кого возьмём?

– Возьми этот, как его, который Матютя, потом сам давай, ну, ещё этот, пожилой возьми.

– Арканов?

– Да, вот, Арканов. Запиши мой телефон.

И я дал ему номер его же телефона. Радости Брайнина не было предела. Он тут же побежал к Задорнову и договорился о выступлении. Тот, естественно, согласился.

Я снова позвонил Брайнину:

– Слушай, как тебя?

– Борис, Борис.