Я не из робкого десятка. Не раз приходилось биться в уличных драках, стенка на стенку. В Йошкар-Оле к этому не привыкать. Так что и здесь «помахаемся», да, и ремешок, если что — пригодится. Но один против толпы не выстою. Надо, чтобы кто-то прикрывал спину.

Смотрю на своих товарищей, что стояли вокруг. Хохол, Мазур, Пономарь, Фома, думаю, что пойдут. А остальные? В принципе, почти на весь свой взвод можно рассчитывать, но вот, если честно, до драки, ой, как не хотелось доводить дело.

Смок слушал и стоял молча. Он был после техникума, как и Нефед. И по возрасту один из самых старших в роте.

— Мигаля звать надо.

Все молча согласились. Это было очевидно. КМС по боксу в полутяжелом весе говорило о многом. Да, и спарринги, что периодически проходили, показали, Мигаль отправлял по заказу или нокаут или в нокдаун. И авторитет у него был весомый.

— Вот и поговори с ним, — Буга сплюнул. — Он же твой зема (земляк).

— И поговорю, — Андрей кивнул.

Перед вечерней прогулкой в сторону моего взвода двинулась толпа человек в десять из бывших солдат. Там были и двое моих подчиненных Егоров и Юра Синицкий — каптер.

Сразу было видно, кто пошел «за компанию», для массовости, но желания драться у них в глазах не читалось.

Замок первого взвода Димка Глушенков («Глушак»), который точно знаю, ненавидел Бударацкого, тоже был там. Витька Шибаев («Витек», он же «Шиба») — из четвертого взвода, Егоров, еще подтянулись из других рот бывшие солдаты. Всего человек двенадцать.

Начал Тихонов.

— Ну, что, духи поганые, совсем оборзели! Дедушку Советской Армии совсем не уважаете! И как посмели бросить его висеть на турнике?! Да, мы вас!

И дальше пошел аналогичный «гон», мы молча стояли, понимали, что еще все впереди. Драка! Внутри все начинало закипать. В голове кровь застучала. Драка, так драка до последнего.

Так, кто ближе ко мне? Видел в другой роте, не знаю, как зовут. Этот мой и тот, кто за ним! Они стоят расслабленно, значит, пузо расслабленно, главное, чтобы не попасть кулаком в бляху на ремне. Можно и ремень свой сдернуть, намотать на кулак… Но тогда и убить можно. А нам этого не надо. Просто пару раз по морде.

— Что, уроды, молчите? Не уважаете «дедушек»?

Мазур:

— Мы вам не бабушки. Здесь все курсанты, и нам глубоко по херу у кого было сколько службы. Хоть полвека. Это понятно?

Леха Мигаль:

— Если хотите биться — я готов. Один на один. Если кто-то хочет еще с кем-то — выбирайте. Но один на один. Если сейчас начнется замес, то к нам на помощь придет весь лагерь, что от вас «дедули» останется? Мокрое место.

«Дедули» он произнес презрительно.

Егоров — самый толстый из присутствующих, почесал затылок. Ой, как не хотелось признавать поражение. Все оглянулись. Наверное, человек около ста с разных рот неподалеку наблюдали за «встречей». У некоторых уже ремни были намотаны на руку, а куртки расстегнуты на пару пуговиц, манжеты тоже расстегнуты, голенища сапог «гармошкой» придавлены вниз. Многих уже забодали выходки бывших солдат. Да, служили в армии, но постоянно этим кичиться им никто не давал право, тем паче чморить нас и называть «духами», «душарами». Что еще удивило, что несколько «бывших» стояло в стороне, наблюдая за развитием событий. И непонятно было, на чьей они стороне. Хотя точно знаю, что двое точно отслужили не по году, а почти по два. Они и были «дедушками», но взирали на все флегматично, как бы свысока. Офицеров рядом не было. А то бы разогнали, и встречу пришлось бы перенести на ночное время. Не хотелось бы.

Кровь кипит, башка думает, как кого ударить, как не подставить свою спину. Мазур стоит рядом. Этот прикроет мою спину, а я — его. Главное, не бояться и выдержать первый натиск, не упасть. А там поглядим, кому что Бог каждому на душу положит.

Наши противники продолжали выступать что-то про уважение к старослужащим. Но уже не было той уверенности в голосе, что раньше. Старшина сорок первой роты Шаровара, стоявший в стороне, подошел. Его никто не любил в батальоне. Но бывшие воины СА уважали, тот отслужил два года. Шаровара был уставным до мозга костей. И умел «задрачивать» по Уставу. И поговорки «Не хочешь жить по-человечески — будешь жить по Уставу!», «Живи по Уставу — завоюешь Честь и Славу!», мы уже успели усвоить. Особенно первую поговорку.

Шаровара подошел, не спеша, застегнутый на все пуговицы, крючок на воротничке застегнут, сапоги горят. Прямо образцовый солдат с картинки «Строевого Устава ВС СССР».

— Ну-ка, разойдитесь. Сейчас офицеры придут. Всех выгонят. Потом докажите друг другу кто прав, а кто виноват.

И уже обращаясь к своей роте:

— Сорок первая рота, строиться на вечернюю прогулку! Замкомвзвода, построить личный состав, проверить и доложить!

И тут же вокруг нас началось движение, курсанты из сорок первой начали строиться, тут же и сорок третья и сорок четвертая последовали примеру. Только обиженный и уязвленный Коля Бударацкий по-прежнему дурковал.

Уже бывшие солдаты из других рот побежали к своим взводам, лишь сорок вторая стояла вокруг нас. Мы по-прежнему были готовы ввязаться в драку.

И вот уже соседние роты начали движение на вечернюю прогулку, кто-то начал строевую песню.

Старшина не выдержал и тоже скомандовал зло:

— Сорок вторая, строиться на вечернюю прогулку! Кто через пятнадцать секунд не будет в строю — сгною в нарядах! Замкомвзвода, построить личный состав, проверить и доложить!

— Первый взвод, строиться — Глушенков.

— Второй взвод, строиться!

— Третий взвод, строиться!

— Четвертый взвод, на вечернюю прогулку строиться!

Проверили, посчитали, все на месте. И пошли…

— Рота, стой! Кругом! На исходную, шагом марш! Второй взвод тормозит!

— Началось! — кто-то сзади зашипел.

— Буда — козел, сейчас будет дрочить всю роту и взвод!

— Пидар мстительный!

Вся вечерняя прогулка прошла, как и началась «на исходную». При этом во всем был виноват второй взвод. На вечерней поверке Буда тоже начал отрываться на нашем взводе. То коверкал фамилии, то не слышал как ему отвечают курсанты взвода.

— Не слышу! Громче!

— Я!

— Не слышу!

— Я! — орал курсант, разрывая легкие и бронхи.

Казалось, что вороны, уснувшие на соседних березах, разбуженные этими воплями, стаей шумно сорвались с веток, в поисках спокойного ночлега.

— Курсант Миронов!

— Я!

— Потренируйте свой личный состав, нечетко отвечают!

— Есть! Разрешите вопрос?

— Разрешаю.

— Тренировать сейчас или завтра?