— Занеси и это в свой список, — тихим голосом сказала Типпи Джексон.

— Я думаю, мы имеем дело с двумя независимыми процессами, — деловито заговорила Пат. — Один из них — это процесс старения и разложения. Все согласны?

— А второй? — спросил Эл, подняв голову.

— Я не совсем уверена… — заколебалась Пат. — Но это что-то, связанное с мистером Рансайтером. Я думаю, мы увидим его и на других монетах… Проверьте пока свои деньги, а я еще подумаю.

Все, один за другим, стали доставать кошельки и бумажники, рыться в карманах.

— Пять поскредов с великолепным портретом мистера Рансайтера, — провозгласил Йон Илд. — Остальные… нет, остальные обычные. Хотите посмотреть, мистер Хэммонд?

— У меня два таких, — сказал Эл. — Пока. У кого еще? — Поднялось шесть рук.

Эл долго задумчиво смотрел на них.

— Ну что ж… У восьмерых из нас завелись деньги Рансайтера — назовем их так. Думаю, к концу дня все наши наличные превратятся в них. Или завтра. Или еще через день… Главное, что мы можем ими пользоваться: их принимают автоматы, примут и в погашение кредита.

— А вдруг нет? — сказал Дон Денни. — Откуда ты это знаешь? Эти, как ты их назвал, деньги Рансайтера… — он помахал банкнотой. — По какой причине банки должны принимать их? Они не были пущены в оборот правительством. Это игрушечные, ненастоящие деньги.

— Допустим — сказал Эл. — Допустим, они не настоящие. Допустим, банк их реквизирует. Ну и что? В этом ли проблема?

— Проблема в том, — сказала Пат, — что мы не понимаем, в чем суть этого процесса, этих проявлений Рансайтера.

— Ты правильно сказала, — подхватил Дон Денни. — «Проявления Рансайтера» — это и есть второй процесс. Одни монеты исчезают, выходят из оборота — на других появляется Рансайтер. Процессы идут в противоположных направлениях. Один основан на уходе, на исчезновении из мира чего-то — другой на появлении в мире того, чего никогда не существовало.

— На исполнении желаний, — сказала Эди Дорн тихо.

— Что-о? — удивился Эл.

— А вдруг это было тайной мечтой мистера Рансайтера — чтобы его портрет был на государственных денежных знаках? Это грандиозно…

— А на спичечных коробках? — прищурился Тито Апостос.

— Наверное, нет, — сказала Эди. — Это не очень грандиозно.

— Вообще-то реклама фирмы была и на спичечных коробках, — размышляя, заговорил Дон Денни. — На коробках, в газетах, по ТВ, в журналах. Рекламные бюллетени рассылались по почте. Этим всем занимался наш отдел по связям с общественностью. Рансайтер в его дела не вникал. Спичечные коробки не интересовали его и подавно. Так что, будь это все реализацией его скрытых стремлений, мы скорее увидели бы его лицо на экране телевизора, а не на деньгах или спичечных коробках.

— Может быть, он есть и на экране, — сказал Эл.

— Точно, — подхватила Пат. — Мы ведь так и не включили телевизор.

— Сэмми, — сказал Эл, подавая монету, — включи этот ящик.

— Не знаю, хочу ли я все это смотреть, — сказала Эди Дорн, когда Сэмми, опустив монету, стал манипулировать с кнопками.

Открылась дверь, и вошел Джо Чип. Эл увидел его лицо.

— Выключи, — скомандовал Эл и встал. Остальные молча смотрели, как он шел к Чипу. — Джо, что случилось? В чем дело?

— Я взял корабль в Цюрихе, чтобы прилететь сюда, — сказал Джо.

— Ты с Венди?

— Выпиши чек, надо расплатиться. Корабль ждет на крыше. У меня не хватило денег.

— Вы можете это уладить? — спросил Эл Уэйлиса.

— Да, конечно… — Прихватив кейс, тот вышел. Джо так и стоял у дверей. Элу он показался постаревшим на сотню лет.

— В моем кабинете… — он отвернулся от стола и заморгал. — Я не знаю… вам не стоит смотреть на это… Человек из мораториума сказал, что не может ничего сделать, потому что прошло слишком много времени. Годы…

— Годы? — сказал Эл, холодея.

— Пойдем со мной, — сказал Джо. Вместе с Элом они вышли из конференц-зала и пересекли холл по направлению к лифту. — Я наглотался таблеток на корабле. Их тоже включили в счет. Теперь вот ничего не чувствую. Наверное, потом почувствую опять…

Подошел лифт. Они спустились на четвертый этаж, где находился кабинет Джо.

— Никому не пожелал бы увидеть такое, — сказал Джо. — Но, думаю, ты выдержишь. Раз уж я выдержал, то ты как-нибудь… — он включил свет.

— Боже всевышний! — выдохнул Эл.

— Не открывай, — сказал Джо.

— Конечно… Утром или ночью?

— Я думаю, все произошло быстро. У дверей в мой номер я нашел клочья одежды, а через холл она прошла нормально, никто ничего не заметил. То есть то, что она добралась до номера… — Джо замолчал.

— Свидетельствует о том, что передвигалась она самостоятельно — ты это хочешь сказать?

— Я думаю о нас. Об оставшихся.

— Не понял?

— Что-то такое… случается с нами…

— Вот это? С нами? С чего бы?

— А с ней — с чего? Это все взрыв, говорю тебе. Мы все перемрем один за другим. По очереди. Пока не останется ни одного. Пока от каждого не останется по десять фунтов волос и кожи и по паре тонких косточек…

— Ты прав, — сказал Эл. — Какая-то сила страшно ускоряет распад. И она начала действовать с момента взрыва. Или была им вызвана… Это мы уже знаем. Кроме того, мы знаем — надеемся, что знаем, — что существует и противоположно направленная сила. И она как-то связана с Рансайтером. На деньгах стали появляться его портреты. На коробке спичек…

— Рансайтер появился в моем видеофоне.

— Как это?

— Не знаю. Просто он там был. Не на экране, не изображение. Голос.

— И что он сказал?

— Ничего существенного.

— А тебя он слышал?

— Нет. Я кричал, но… Односторонняя связь.

— Так вот почему я не мог до тебя дозвониться.

— Да.

— Мы хотели включить телевизор, когда ты вошел. Понимаешь, о смерти Рансайтера ничего не было в газетах. Такая путаница… — Элу не нравилось, как Джо выглядит. Он казался гораздо старше, ниже и худее, чем был. Вот так это и начинается, подумал Эл. Нет, надо установить контакт с Рансайтером. Надо как-то постараться услышать его; наверняка и он пытается прорваться к нам с той стороны… И если мы намерены выжить, мы должны пробиваться навстречу ему.

— Ну, увидим мы его, — сказал Джо. — Ничего это не даст. Будет, как у меня, — односторонняя связь. Хотя, может быть, он сможет сообщить нам, как с ним общаться? Может быть, он понимает, что происходит?