– Все закончилось, Аль, слышишь?

Встаю со стула и подхожу к ней, но девочка отшатывается от меня как от огня. Ее перебинтованные руки дрожат, она пытается закрыться ими от меня. От меня, черт побери!

Ее дыхание часто и прерывистое, хрипит даже как-то не по-детски совсем. Ладонями этими маленькими голову и уши закрывает, строит стену железобетонную между нами до небес. Понимаю я, боится она меня после всего. Тварью последней считает. А я и не отрицаю этого.

Хочу безумно коснуться ее, но если сейчас ближе подойду, не знаю даже, как отреагирует. Решаю пока не трогать ее. Пусть отойдет.

– Я сейчас уйду, а ты успокоишься, договорились?

Никакой реакции на мои слова не следует. Так и сидит на кровати, скрутившись в три погибели. Сжимаю желваки, когда вижу, что и глаза даже закрыла. Губы дрожат, как и все ее тело бьет крупная лихорадка и уж точно не от холода. На меня, на мое присутствие рядом эта гребенная реакция у нее такая.

К черту! Выхожу из комнаты, гневно хлопая дверью. Впервые за долгое время не знаю, что делать. Убить я ее должен был еще тогда, сразу, но теперь…Рука не поднимется. Пусть и призналась сначала, а потом отрицала снова, но врала мне она постоянно, вот только это уже не изменит ничего. Себе я забрал ее, никому не отдам больше. Моя она уже.

Не знаю, что со мной происходит. Мозги, наверное, вскипели просто, и уже ничего не соображаю после смерти брата, но не могу я ей снова больно сделать.

Выхожу из клуба. Впервые за долгое время глубоко затягиваюсь сигаретой, и ловлю невероятный кайф от этого. Вижу Тихого, который идет мне навстречу с пакетами. Лекарства для Али приволок.

– Куда нести?

– Под дверью поставь. Я сам разберусь. Спасибо, брат.

– А дальше-то что с ней делать будешь?

– Если бы знал, сказал бы.

Докуриваю сигарету и возвращаюсь обратно в клуб. Даю поручение Лизе покормить Алю и возвращаюсь в свой кабинет. Не могу уснуть всю ночь, зная, что девчонка за стеной лежит. Ее тело манящее, хрупкое, такое отзывчивое и невероятно сладкое. Иди и бери свое, да только я лучше глотку себе перегрызу, чем трону ее сейчас.

Едва переживаю эту ночь, но утром все же не выдерживаю. Захожу в комнату, Аля спит. Укрылась с головой, к стене повернулась. Лишь ножку голую выставила. Соблазнительно так. Усмехаюсь. Жарко, наверное, спать под четырьмя одеялами, которыми я вчера укрыл ее всю.

Подхожу ближе. Взгляд падает на поднос с едой, которую Лиза вчера притащила. Не тронуто ничего, даже чай не взяла. Сцепляю зубы. Не нравиться мне все это.

Из груди невольно вырывается кашель. Я чертыхаюсь про себя за это, стараясь задавить его на корню, но этот глухой звук все же будит малышку. Под одеялом начинается возня, после чего я вижу мимолетный взгляд девочки в мою сторону.

Я бы все мог предвидеть. Что броситься на меня с вилкой, лежащей на подносе, ну или же будет кулаками лупить на крайний случай, но точно не это…

Ее сметает с кровати за секунду. От слабости Аля чуть не грохается на пол, но каким-то чудом все же обретает равновесие и забивается в самый дальний угол комнаты. Громко сглатываю. Не так я представлял наш разговор. Должна же была успокоиться за ночь, так нет, кажется, еще хуже стало. В себя она полностью пришла.

Подхожу ближе, но малышка лишь сильнее дергается от этого. Смотрит дикой кошкой на меня так, словно убивать я ее пришел. В глаза страх стоит невероятный, неприязнь и непринятие.

– Тише, девочка. Не трону.

Пытаюсь помочь ей подняться, но она как уж изворачивается и лишь закрывает голову руками, ни проронив при этом ни слова.

– Аль, все закончилось. Тебя никто не тронет. Иди сюда.

Делаю вторую попытку, но она совсем не идет в руки. Дышит только тяжело, руки вон к груди приложила. Не смотрит даже на меня. Чертыхаюсь, матеря себя, как только можно. Нахрена я ее вообще к Чеху отправил, зачем трогал ее. Знаю ответ. Не смог сдержаться, слишком уж сладкой она была и остается такой до сих пор для меня.

Поворачиваю голову от резко раскрывшейся двери. Света на пороге стоит, ну наконец-то хоть один адекватный человек тут.

– Доброе утро, господин Власов. Как наша пациентка?

Света быстро окидывает взглядом девчонку. Ей хватает секунды, чтобы понять ее состояние и реакцию. На меня. Она молча кивает головой, корректно прося меня выйти. Я упираюсь до последнего, но все же вылетаю из комнаты, сжимаю кулаки до хруста.

Жду как придурок под дверью еще где-то минут двадцать, после чего док выходит из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь.

– Только не говори мне, что она с ума сошла за эти два дня. Ни в жизни не поверю.

– Вы правы, господин Власов. Аля очень сильная девочка, но видимо, за все это время стресс накопился в ней, и эти два дня стали последней каплей. Она прекрасно меня понимает и слышит, вот только говорить пока не может. Шок у нее, очень сильный. От пережитого страха и ужаса. Я выписала ей успокоительное. Она будет много спать. Так надо. Это должно помочь, если конечно…не будет новых стрессов.

– Про меня что-то говорила?

Невольно сжимаю желваки. Почему меня вообще это волнует? А нет, блядь, еще как волнует. Света переводит свой прямой взгляд на меня, жаля каждым гребанным словом.

– Боится она вас, господин Власов. Намного сильнее, чем раньше. Тут уж я ничем не могу помочь, никакие лекарства это не исправят. Сами видели ее реакцию на вас. Страх – очень сильное чувство.

Света многозначительно смотрит на меня, словно рентгеном сканируя.

– Что-то еще нужно ей?

– Да, еда нужна. Насколько я поняла, она не ест ничего. Не может или не хочет просто. Надо следить, чтобы она нормально питалась. Иначе результата не будет. Ее организм и так уже на грани. Не доводите до непоправимого.

– Я понял. Спасибо, док.

Сую ей несколько крупных купюр в карман, после чего док вежливо кивает и идет на выход. Я так и остаюсь стоять посреди коридора, четко понимая, что пути назад уже нет. Не дам я умереть той, которую уже своей считаю.

Глава 19

Ситуация в городе выглядит замороженной. Затаились твари, вот только меня это ничуть не успокаивает. Я знаю, они готовят новое наступление, и