к Золине несправедливы.

— Что? Ты собираешься меня учить? — задохнувшись от негодования воскликнула маман. — Да как ты смеешь? Мы это с тобой уже сто раз обсуждали, — шумно от злости задышала родительница.

— Я всегда была на вашей стороне, но сейчас не буду вас поддерживать, — категорично заявила Эстер.

— Это ещё почему? — взвизгнула маман и надула губы. — От Зольки опылилась? Хочешь стать независимой, как она? Вначале научись хоть что-то делать, а потом качай права.

— Как я могу от неё опылиться? Вы о чём? У меня преобладают только ваши гены. А Золя тоже ваша плоть и кровь, только ей больше доброты, порядочности и магии досталось от папеньки, — не унимается Эстер и убеждённо спорит с маман.

— Лучше давай поднимать эту притворщицу! Нечего демагогию разводить, — родительница шикнула на неожиданно взбунтовавшуюся любимую дочь.

Матушка подхватила меня за подмышки, а Эстер взяла за ноги и они потащили меня к кровати.

— О, Боги! Какая же она лёгкая?! — удивлённо воскликнула Эстер. — Словно пушинка! А вы, маменька, придираетесь к ней! Говорите, что она много ест.

— Нечего было рождаться от нелюбимого мужчины, — сквозь зубы прошипела маман и они меня закинули на кровать. — Я не хотела от него детей, но Эдмонт меня обманул и зачал без моего согласия.

— Вот это новость? — растерянно ментально шиплю пауку. — Зашибись, я для своей матери нелюбимая дочь! Нечего сказать… Если родилась не от того мужчины, значит любить не обязательно?! Я в самом начале думала, что я приёмная дочь для маман или падчерица. Оказывается мы с ней были связаны одной пуповиной. В нас текла одна кровь, но это в её понимании не считается.

— Папенька всех нас любил динаково, никого не выделял. А вы, маменька…, - но матушка перебила Эстер и не дала ей договорить.

— Хватит! С меня довольно. Эта тема закрыта раз и навсегда! Тебе ясно, Эстер?! — назидательным тоном произнесла маман. — Я не желаю больше к ней возвращаться! Никогда, слышишь, никогда не говори со мной на эту тему! — категорично рыкнула маман и стала меня больно хлопать ладонями по щекам.

— Золина, очнись! Открывай глаза, Золина! Хватит притворяться! — моя голова поворачивалась от шлепков из стороны в сторону.

Я прикусила щёки до крови, чтобы не закричать и не выдать себя.

— Маменька, отойдите! Что вы делаете? Вы хотите ей шею сломать? — Эстер с силой оттащила от меня маман.

— Папенька погиб из-за вас! Теперь хотите Золину уничтожить? Вы в своём уме, маменька? — испуганно спрашивала её Эстер.

— Это был его выбор. Эдмонта никто не заставлял так поступать, — иронично усмехнулась и стала выходить из комнаты.

— Он всегда вас любил, несмотря ни на что. Спас от позора, а вы…, а вы только позволяли себя любить. Как это низко и подло с вашей стороны, маменька! Никакой благодарности, никакого тепла или хотя бы намёка на него, — огорчённо прошептала Эстер и нежно погладила меня по щеке. — Я не хочу, чтобы так было у меня. Я хочу любить и быть любимой.

— Что ты знаешь о любви, доченька?! — обернувшись, с тоской выдохнула маман. — Выйдешь замуж за принца и люби его сколько захочешь! — усмехнулась родительница.

— Но он не любит меня, а я так не хочу!

— Ничего — полюбит, родишь наследника и станешь королевой! Остальное приложится, — мечтательно произнесла эти слова.

— Маменька! Что вы здесь раскричались? Что произошло? — прибежала Иванна на шум.

Она недоумённо переводила взгляд с матушки на Эстер, а потом увидела меня, лежащую с закрытыми глазами и подбежала к кровати.

— Что с Золюшкой? — испуганно закричала она. — Лекаря уже вызвали?

— Нет. Лекарь не нужен, — равнодушно проговорила родительница. — Неси целебную настойку и ароматическую смесь. Я Золине дам понюхать смесь, а потом ей дам настойку и всё пройдёт, — убеждённо произнесла маман.

Девушка бегом отправилась выполнять приказ родительницы.

— Золюшка! Давай, оживай! Кто его знает какой настойкой хотят тебя напоить. Я не хочу рисковать, — потребовал паук.

Я не могла сразу открыть глаза, это выглядело бы неправдоподобно и не соответствовало бы действительности.

Я не успела ещё сообразить, как мне лучше выйти из обморока, чтобы это выглядело более-менее естественно…

В это мгновение прибежала Иванна и маменька сунула мне под нос какую-то вонючую гадость, я вдохнула её и закашляла. Ошарашенно раскрыла слезящиеся глаза и недоумённо окинула взглядом присутствующих.

— Что вы здесь делаете? Что случилось? — с трудом пробормотала сквозь кашель, вытирая ладонью слёзы.

— Хвала тебе, Пресвятая Заступница! Золюшка очнулась! — радостно проговорила Иванна, наклонилась ко мне и чмокнула в щёчку.

— Я же говорила, что лекарь не нужен, — подняв высоко подбородок, спокойно безэмоционально сказала маменька и недовольно взглянула на меня.

В её взгляде читалось, что она поняла моё притворство.

Сколько яда и злости у моей родной псевдоматери? — с ужасом подумала о женщине, которая родила Золюшку. — В голове не укладывается такое отношение. Словно она не её дочь, а так… пустое место.

— Это у тебя, голубушка, нужно спросить что случилось? От чего ты упала в обморок? — снисходительно спросила меня

Я только раскрыла рот, чтобы что-то сказать, как Эстер перебила маман.

— Хватит, маменька, устраивать Золине допрос!

Маман недовольно хмыкнула, но засыпать меня вопросами прекратила.

Посчитав, что лучше не спорить с Эстер, чтобы она чего-нибудь лишнего не сболтнула. Только я итак услышала очень много интересного.

— С тобой всё в порядке? Голова не кружится? — сочувствующе поинтересовалась Эстер.

— Вроде бы да, — неопределённо отвечаю ей и трясу головой. — Вроде бы всё в порядке. Можно я схожу приму душ, а — то мне как-то дискомфортно? — я тёрла кулаками слезящиеся глаза.

Что за гадость они мне подсунули?

— Золина! С тобой пойти, а-то вдруг снова упадёшь? — обеспокоенно спросила Эстер, помогая мне встать с кровати.

Оказывается, сестрица не совсем пропащая стерва, в ней присутствует доброта. Это под нажимом маменьки она стала такой.

— Отдыхай, Золина! Если что, то кричи! — равнодушно пробормотала маман и вышла из комнаты.

Следом за ней стали выходить сестрицы.

— Маменька! Я же настойку забыла принести! — вспомнила Иванна, обращаясь к матери.

— Успокойся, доченька! Золине настойка не нужна, она просто разыграла перед нами великолепный спектакль, — с сарказмом выдала маман.

— Ей тоже хочется вашей теплоты и внимания! — недовольно прошипела на родительницу Эстер.

Её слова остались без ответа.

Я встала с кровати, плотно закрыла двери и облегчённо выдохнула.

— Слава богу! Они ушли, — ментально шепчу Паулису и подхожу к шкафу с одеждой.

Нахожу светлую пижаму и радуюсь. Хоть что-то ещё нашлось в гардеробе Золюшки не серое.

Мне показалось, что её Золюшка ни разу не надевала.

Приняла душ, переоделась в