Особо широкие масштабы этот «метод» приобрел в войне гитлеровской Германии против СССР и при подавлении Варшавского восстания.

Случаи, когда гитлеровцы гнали советских военнопленных впереди своих наступающих частей, имели место уже в первые дни войны. Так было в районе совхоза «Выборы» (Ленинградская область), в районе Ельни (Смоленская область), в Гомельской области (Белорусская ССР), в Полтавской области (Украинская ССР) и в ряде других мест [149]. Преступления эти стали широко известны, сведения о них проникли через линию фронта и были сообщены всему миру еще осенью 1941 года.

Советских военнопленных пытались также использовать для оказания нажима на своих сражающихся товарищей, чтобы те сложили оружие и сдались в плен.

Так, например, в журнале боевых действий 96-й пехотной дивизии гитлеровцев 15 августа 1941 года отмечается: «Утром 15 августа дивизии надлежит разбросать в лесу листовки, призывающие к сдаче в плен. Остающихся на расстоянии видимости пленных следует выслать вперед: они также должны ходить по лесу и призывать к сдаче» [150].

В период ожесточенных боев под Сталинградом в сентябре 1942 года гитлеровцы неоднократно прибегали к использованию «живого прикрытия», гоня впереди своих атакующих подразделений женщин и детей [151].

Как уже говорилось выше, этот «боевой метод» гитлеровцы в самых широких масштабах применяли при подавлении Варшавского восстания.

В январе 1946 года на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников произошел следующий диалог между бывшим начальником штаба германских сухопутных войск генерал-полковником Гудерианом и допрашивавшим его от имени Польши прокурором Ежи Савицким:

«Савицкий: Знали ли вы о том, что ваши солдаты привязывали женщин и детей, а также и мужчин к танкам, которые шли в атаку на повстанцев, чтобы лишить последних возможности отбить эту атаку?

Гудериан: Не знал об этом и не верю в это. Считаю невозможным, чтобы немецкие войска могли творить что- либо подобное… Никогда бы не отдал такого приказа. При мысли об этом меня охватывает отвращение и ужас» [152].

Однако все эти действия, при одной мысли о которых Гудериана якобы охватывали «отвращение и ужас» и о которых он якобы не знал, имели место и являлись преступлением, совершенным в отношении сотен тысяч жителей сжигаемой и разрушаемой польской столицы.

Вопреки тому, что утверждал Гудериан, существуют доказательства, что пленных повстанцев гнали впереди наступающих танков, а иногда и сажали на броню танков; что пленных использовали для разборки баррикад (под огнем обороняющихся), а также как «живое прикрытие» наступающих фашистских частей. Еще чаще как «живое прикрытие» использовалось мирное гражданское население, нередко женщины и дети.

3 августа 1944 года гитлеровцы заставили около 200 мужчин разбирать под огнем повстанцев баррикады на Вольской, Млынарской и Карольковой улицах [153].

Боркевич пишет, что 5 сентября группа фашистских танков, гоня впереди себя женщин и мужчин, атаковала баррикады повстанцев на Ордынацкой, Свентокжыской и Крулевской улицах [154].

В тот же день гитлеровский полковник Гейбель, пытаясь оказать помощь осажденной повстанцами телефонной станции на улице Пия, 19, приказал гнать впереди своих танков группу около 200 женщин, причем часть из них насильно посадили на танки. В ходе отражения повстанцами этой атаки около 50 женщин погибло, а многие были обожжены [155].

Случалось и так, что размещенное на танках «живое прикрытие» соскакивало у самых баррикад, удачно спасаясь от перекрестного огня, если удавалось скрыться за баррикадой. Отмечен случай такого спасения неизвестной юной санитарки повстанцев; она вся поседела после такого потрясения [156].

7 августа, атакуя позиции повстанцев на Повисле, гитлеровцы погнали впереди себя по Беднарской и Каровой улицам группу раненых повстанцев, захваченных в плен в медпункте на Фурманской улице, 7. Несколько человек погибло [157].

Приведенный перечень этого вида военных преступлений фашистов в сражающейся Варшаве далеко не исчерпывающий. Вся польская столица представляла собой тогда — для трусливо и варварски воюющих гитлеровцев — один огромный «живой заслон».

ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ ПАРЛАМЕНТЕРОВ

Убийство капитана Ильи Остапенко

В статье XXXII «Положения о законах и обычаях войны» (приложение к IV Гаагской конвенции 1907 года, глава III «О парламентерах») говорится:

«Парламентером считается лицо, уполномоченное одной из воюющих сторон вступить в переговоры с другой и являющееся с белым флагом. Как сам парламентер, так и сопровождающие его трубач, горнист или барабанщик, лицо, несущее флаг, и переводчик пользуются правом неприкосновенности».

* * *

Офицер Советской Армии Илья Афанасьевич Остапенко никогда не был военнопленным, хотя и оказался (безоружным!) в руках гитлеровского вермахта и в результате этого был убит из-за угла фашистскими палачами. Выполняя приказ своего командования, капитан Остапенко, охраняемый исстари установившимися военными обычаями и четкими предписаниями международного права, перешел линию фронта в качестве парламентера, чтобы передать германскому командованию ультиматум о капитуляции.

В момент выполнения полученного им последнего боевого задания капитан Остапенко был старшим пропагандистом политотдела 316-й дважды Краснознаменной Темрюкской стрелковой дивизии. Преподаватель немецкого языка на гражданской службе, он овдовел во время войны. Отец двух детей, человек с седеющей головой, серьезный и чуткий, всеми уважаемый и любимый офицер, он прошел славный боевой путь от Кубани до Будапешта. И здесь, 28 декабря 1944 года, он получил от начальника политотдела дивизии полковника Шведова приказание возглавить от имени Советского командования группу парламентеров из трех человек, которой поручалась специальная миссия по передаче ультиматума командованию окруженных немецких войск в Будапеште [158].

Капитан Остапенко был взволнован, когда ему передали весть о предстоящей ему миссии. В этом нет ничего удивительного: он знал, что от успеха или провала его миссии зависит судьба тысяч людей. Л может быть, и просто по-человечески он — фронтовик и боец, привыкший идти на врага с оружием в руках, — чувствовал себя несколько скованно теперь, когда ему предстояло идти в самое логово врага безоружным, хранимым лишь освященной тысячелетиями традицией неприкосновенности парламентера и положениями международного права.

Ультиматум Советского командования о капитуляции немцев основывался на безнадежном положении, в котором оказалась крупная гитлеровская группировка на южном участке Восточного фронта в результате мощного и победоносного наступления советских войск [159]. 26 декабря 1944 года Будапешт и находившийся в нем 180-тысячный гарнизон были замкнуты в железное кольцо. Исходя из гуманных соображений и стремясь предотвратить напрасное кровопролитие, а также и разрушение венгерской столицы, Советское командование решило послать к немцам парламентера с предложением о капитуляции. Ему предстояло передать германскому командованию пакет с ультиматумом.

В ночь с 28 на 29 декабря 1944 года в районе Будаерш, под