– Все в порядке. Я понимаю, – ответила она Дарио.

Едва за ним закрылась дверь, как она пошла в ванную и вытащила дрожащими руками полоску из упаковки. Она должна знать.

«Я не семейный человек».

О боже, почему эти слова Дарио лезут в голову как раз сейчас?

Но кто может винить Дарио за такие слова после того, как повели себя его отец и единокровный брат? Как человек, от которого отрекся отец, захочет иметь семью? Этот отвратительный тип даже не пришел на бракосочетание Дарио, хотя был приглашен.

Элис ждала результаты теста?

Стиснув белую палочку в руке, Элис кругами ходила по ванной и гостиной. Чтобы отвлечься от томительного ожидания – секунды тянулись бесконечно, – она стала открывать шкафы и выдвигать ящики. Бесцельное занятие. Лишь бы убить время.

– Ох…

От ужаса увиденного она уронила тест в последний из выдвинутых ящиков, потом судорожно схватила его, но ее глаза смотрели не на полоску, а на бумаги, куда упала полоска.

– Нет…

На бланке, который она нечаянно увидела, наверху значилось имя… имя Хенри Кавано. Буквы плясали у Элис перед глазами, когда она трясущейся рукой схватила бумаги.

Почему отец Дарио написал сыну, которого он бросил и с презрением отверг, когда Дарио попытался наладить отношения, сломать барьеры между ними? Было два письма, но ее внимание привлекло первое, потому что ее словно молнией ударило, когда она увидело указанное там число.

Оно было написано перед их свадьбой. До того, как Дарио заплатил долги ее отца. Даже до того, как он пришел с предложением брака – сделки с ней как с подходящей невестой. Но насколько она оказалась подходящей, Элис и не догадывалась. Она думала, что Дарио предложил ей брак как способ помочь ее родителям, потому что уж очень ее хотел. Сейчас ее словно ударили по лицу – она поняла: было кое-что, чего он хотел намного больше. И это он мог получить, только используя ее.

Она-то думала, что с Дарио она наконец обрела себя и свою свободу, но ее использовали, обманули, предали с начала до конца. Ужасный обман, ужасная ложь.

Но это будет последняя ложь. В этом Элис поклялась. Письмо выпало из ее ослабевшей руки и упало обратно в ящик. И в тот же момент Элис вспомнила про полоску с тестом, которую она все еще держала в ладони. Три минуты прошли.

– О нет.

Голова закружилась, ее затошнило, когда она увидела результат. Ошибки быть не может.

Беременна.

– О нет, нет, нет!

– Что значит – нет?

Она не услышала ни шагов, ни стука двери у себя за спиной, но было ясно, кто вошел в комнату. Ей для этого не надо поворачиваться. Дарио здесь.

– Я не смог уйти… я понял, что-то не так. Так что же? Что, черт возьми, здесь происходит?

Зачем увиливать или стараться подсластить пилюлю?

– Я беременна. – Элис не смогла придумать другого ответа, да и что тут придумаешь? Наверное, было бы легче произнести эти слова, если бы она смогла перевести дух, опомниться, но сейчас Дарио здесь, так что ничего не остается, как сказать ему правду. И она хочет, чтобы правда прозвучала. С этого момента – только правда, и больше ничего.

– Я беременна, – повторила Элис. Теперь в ее голосе прозвучал страх, и этот страх скрыть она не смогла.

Молчание. Она не осмелилась обернуться и посмотреть на Дарио, чтобы по его лицу понять, что он чувствует. Почему он молчит? Пусть скажет что-нибудь, что угодно, только бы знать, как ей быть, понять, о чем он думает.

Дарио шумно выдохнул. И это все.

– Ты уверена? – наконец произнес он и резко развернул ее лицом к себе.

– Конечно, я уверена! Я умею читать! – Она помахала белой полоской и сунула ему под нос, чтобы он сам все увидел. – Беременна. Вот что здесь написано. Беременна! Я жду ребенка. Твоего ребенка, Дарио. Если ты спросишь как, то я…

– Не спрошу, – безжизненным тоном ответил он. – Я прекрасно представляю, каким образом ты забеременела. Но когда… В ночь перед тем, как у тебя началась мигрень?

– Или после… тогда на террасе. – Нелепо краснеть, вспоминая это, но Элис чувствовала, как щеки у нее заливает краска. – Меня тошнило, поэтому я два дня не принимала таблетки.

Она не думала о последствиях, когда соблазняла его на залитой солнцем террасе. О последствиях, которые сейчас стали реальностью.

Это последнее, чего ждал Дарио, когда почувствовал: что-то происходит. Хотя надо быть идиотом, чтобы не подумать про это в первую очередь. Но именно о такой возможности он даже не думал. Он пользовался презервативом за исключением двух раз, но и тогда он знал, что Элис принимает противозачаточные таблетки.

Но он совсем забыл про ее мигрень. В те дни ни одна таблетка не могла удержаться у нее в желудке, поэтому нет ни малейшего сомнения, когда это произошло или где.

Оставался единственный вопрос: что с этим делать?

В первую минуту ответа не пришло. Все, о чем он мог думать, – это то, что Элис беременна его ребенком. Взгляд переместился на ее живот – плоский – и на бедра в узких джинсах, которые она надела для поездки. Никаких признаков. Да и откуда? Еще слишком рано.

Но как что-то такое невидимое могло потрясти его не менее сильно, чем если бы он получил удар в челюсть?

Он будет отцом…

– Это был тот случай… особенный…

Дарио увидел, что его слова поразили ее. Розовые полные губы приоткрылись, словно она собиралась ответить ему. Но она ничего не сказала, лишь удивленно на него смотрела. Неужели она сомневается в том, что он сказал правду? Господи, да у него все тело заныло от воспоминаний…

– Но я же знаю… я знаю, что ты не… – Она запнулась.

«Я не семейный человек». О, когда он произносил эти слова, то был абсолютно уверен в этом. И до сих пор не желает встречаться ни с кем из членов его семьи – так называемый отец для этого постарался. Ту семью он не знал. Боже, сейчас он сам создал семью… они с Элис создали. Он не представлял, что это возможно, старался, чтобы этого никогда не произошло, поэтому он не готов… не знает, как относиться к случившемуся.

«Я не семейный человек».

Но он будет… отцом.

Он потратил столько лет в тщетных попытках достучаться до отца, которого у него никогда не было, так что откуда, черт возьми, ему знать, как быть родителем? Может, этому учатся на примере? Наблюдают, как вел себя отец…

Черт, нет! Он содрогнулся при мысли, что может стать похожим на человека, который был способен лишь переспать с его матерью. Хенри Кавано никоим образом нельзя назвать настоящим отцом, кроме как биологическим.

Ему не с кем себя сравнивать, не на что опереться. Никто ему не подскажет, какой должна быть семья.