Сколько же горечи, невысказанной боли было в его голосе! Элис это почувствовала. Он пошел ради матери, хотя в его душе все протестовало.

– Я знал, что она, несмотря ни на что, любила его. И умерла бы спокойно, если бы смогла просто его увидеть. Или если бы он смог сделать что-нибудь, чтобы облегчить ее страдания.

– А он?

Дарио резко дернул головой, и Элис поняла все без слов.

– Ничего. Мама умерла, так и не увидев его. Но потом выяснилось, что мой отец ничего не знал. Его не было дома, когда я приходил. Лишь позже я узнал это.

– Маркус? – спросила Элис и получила в ответ кивок.

Соперничество и ненависть между двумя братьями укоренилось слишком глубоко, и Элис даже показалось, что солнце скрылось за темной тучей, забрав все тепло из воздуха.

– Я поклялся держаться от них как можно дальше.

– Тогда как же ты узнал о том, что моя мать играет в казино… и о долгах моего отца?

Дарио усмехнулся:

– Я не хотел их видеть, но у меня есть связи, и если я захочу, то легко получаю информацию. Я узнал, что Хенри хватил удар и что теперь всеми делами управляет Маркус. Было нетрудно узнать, какую игру мой паразит братец затеял с тобой… и почему. – Идея отомстить Маркусу за то, как тот обошелся с его матерью, сама шла Дарио в руки. – Ты была именно той женой, которая украсила бы семейное древо Кавано. И тобой можно манипулировать, чтобы ты приняла его предложение, а иначе твоя семья будет уничтожена.

– И ты по этой причине стал искать встречи со мной?

Дарио не потрудился это отрицать и, кажется, не придал значения обвинению, прозвучавшему в ее словах. Но Элис такое признание глубоко затронуло. Он, оказывается, ринулся в атаку, чтобы отомстить брату и отплатить за то, что отец отверг их с матерью.

Мысли вернули ее в тот вечер, когда она встретила Дарио на благотворительном приеме. Он пересек зал и прямо подошел к ней, а она решила, что она его привлекла и он не смог противиться своему желанию. Но когда она назвала свое имя, ей на мгновение показалась странной его реакция. Тогда она не подумала об этом, но сейчас поняла, в чем было дело.

– Помнишь, ты представилась. У меня были кое-какие подозрения, и ты их подтвердила.

– Выходит, что я для тебя тоже…, – голос у нее дрогнул, – трофей?

Дарио повернулся на кровати, чтобы видеть ее лицо.

– Ты – та жена, какую я когда-либо хотел иметь, хотя я и не семейный человек, как тебе уже говорил.

Слова Дарио походили на подарок, который сначала дали, но тут же отняли.

Неужели она все еще пешка в его игре, призванной перехитрить и покарать свою бессердечную семью?

– Если тебе от этого легче, – медленно произнес он, – то я не ожидал, что буду желать тебя так сильно… с первого же момента, как увидел.

– И не из-за мести Маркусу и твоему отцу?

Элис не ожидала, что так обрадуется, узнав, по крайней мере, хоть это.

– Все было не так. В тот миг, когда мы встретились, между нами пролетела молния. Ты тоже это почувствовала, и не отрицай.

– Я не отрицаю. – Элис заглянула ему в глаза – она очень хотела, чтобы он ей поверил. – Я не могу этого отрицать.

– Это было неизбежно. Не важно, кем была ты и кем был я – это произошло бы все равно, стоило нам увидеть друг друга.

Крепкие пальцы заскользили у нее по руке, по плечам. Кожу приятно закололо, пульс тут же участился, в висках застучало.

– Неизбежно, – пробормотала она и, полузакрыв глаза, отдалась его ласке.

– Без всякого сомнения. – Низкий голос Дарио струился и окутывал ее подобно дымке. Рука двигалась по ее телу вниз, медленно и нежно, порождая дрожь и прилив желания. Элис тихонько простонала:

– Совершенно неизбежно.

Он подмял ее под себя, и она окунулась в штормовое море страсти, где нет места словам и мыслям, только сокрушительная власть его тела над ней.

Элис медленно просыпалась, потягиваясь и зевая. Дарио чмокнул ее в губы со словами:

– Buon giorno[9], Спящая красавица. Ты собираешься сегодня вставать?

– М-м-м… – промурлыкала она и свернулась клубочком под одеялом, как маленький хрупкий котенок. Как же ему это нравилось! Хотелось погладить ее по атласной спине, наблюдая, как она выгибается и прижимается к его ладони.

– Так ты собираешься вставать?

– Может быть… если проснусь…

Она сонно улыбнулась ему. От этой улыбки у него внутри все стянуло и напряглось.

– Но я не собиралась вообще сегодня вставать. Я думала остаться здесь… Может, и ты захочешь ко мне присоединиться.

Элис потянулась к нему и, задев рукой его ногу в брючине, нахмурилась:

– Ну нет, так дело не пойдет… – И недовольно надула губы. – Тебе придется снять это… все снять.

– Элис!

Он попытался скрыть свое удовольствие – он сам хотел сделать то, что она предложила. Глаза у Элис были прикрыты, и поэтому она не могла видеть, что его возмущение притворно.

– Дарио! – передразнила его тон она. – Не понимаю, почему ты возражаешь. Проведем весь день в постели. Немного еды, немного вина, а остальное время займемся любовью, снова и снова.

Она призывно изогнулась, одеяло сползло с ее голого тела, пробивавшиеся сквозь сетку на окнах солнечные лучи осветили кремовую грудь, заострившиеся розовые соски. Дарио хорошо помнил их вкус, и рот наполнился слюной.

– Но то же самое было и вчера… и позавчера…

– А ты можешь придумать что-нибудь получше? – Глаза Элис, широко раскрытые, сверкали на солнце изумрудами. – Может, ты от меня устал? Да?

– Устал от тебя? – Он засмеялся, глядя, как заколыхалась у нее грудь, когда она села. – Черт возьми, женщина, ты что, действительно думаешь, что такое возможно?

Она сдвинула брови, и тонкая складка прорезала ей лоб. Ему это не понравилось. Что с ней? Что ее беспокоит? Всю ночь она была полна страсти, жаждала наслаждений. И так было все ночи после их приезда на виллу. Устоять против ее ненасытности было невозможно. Он вспомнил то первое утро, когда они оба настолько потеряли голову, что он начисто забыл о своем правиле: никогда ни за что без презерватива. Если бы не Элис, которая принимала таблетки…

Дарио отключился от этой мысли и внимательно посмотрел на Элис.

– Как я мог устать от тебя? Разве я выглядел уставшим прошлой ночью? – На этот раз он засмеялся более естественно, даже виновато, когда вспомнил, как они наконец провалились в сон.

Но у нее по-прежнему был озабоченный взгляд. Надо ее отвлечь и сообщить план, с которым он пришел: