– Я не думала, что у нас будет медовый месяц, – торопливо произнесла она.

Им следовало узнать друг друга до свадебной церемонии. И вот сейчас, стоя здесь, она понимает, как мало знает о мужчине, которого все считают ее мужем. И с этим мужчиной она будет сегодня ночью спать в одной постели… и все остальные ночи, ровно столько, сколько продлится этот брак по расчету.

– Я же говорил, что мы все сделаем как положено.

– Ты так и сделал. – Элис надеялась, что улыбка у нее не вымученная. Почему в его устах эти слова прозвучали как упрек? – Все было как положено.

Положено… Странно, какой смысл может скрываться за этим словом. Все, что касалось дня свадьбы, было абсолютно в рамках положенного, приличного. Спешная романтическая свадьба… Но никто не описал бы события, приведшие к этой свадьбе по расчету, как приличные, подобающие.

А что почувствовали бы все присутствующие в церкви – и ее семья в частности, – если бы знали, что она продалась Дарио за баснословную сумму денег? Причины, стоящие за этим, ничего не изменили бы. Для сделанного есть отвратительное слово.

– Все было замечательно. Все, – сказала она, повернувшись к нему.

Он сменил официальный костюм на свободную белую рубашку и полинявшие джинсы, что больше подходило для жаркой погоды в Тоскане. Как только они приехали на виллу, он скинул ботинки и теперь ходил босиком по нагретой солнцем террасе. Розовые кирпичные стены виллы светились в предзакатных лучах солнца, а фигура Дарио выделялась на этом фоне и… пугала ее. Откуда у нее эта настороженность? Ведь он был таким щедрым. Она и рассчитывать не могла на такую щедрость.

– Запоминающийся день. – Элис подошла к нему и поцеловала в худую колючую щеку. – Я знаю, что все тоже так думают.

– Мне безразлично, что думают все, – грубовато пробормотал Дарио. – Если ты была довольна своей свадьбой, то я рад.

– Конечно довольна!

Элис решила не цепляться к словам, почему он не сказал «нашей свадьбой». Можно подумать, что он не участвовал в ней, кроме как заплатил за все.

– Было очень красиво. Спасибо…

Ее рот в нескольких дюймах от его лица, она ощущает запах его кожи, смотрит прямо в сапфировую глубину его глаз. Внутри живота затрепетало, кровь загорелась, сердце сильно застучало.

– Уверен, что узнаю, насколько это того стоило.

Она не сразу поняла смысла сказанного им, а когда до нее дошло, то она испугалась, сердце екнуло, но почти тут же ей стало все равно. Пусть называет это возмещением своих расходов, средств, потраченных на ее семью, но у Элис нет сил обо всем этом думать. Ее охватила страсть, жуткая, первобытная. Эта страсть заставила ее снова прижаться ртом к его щеке, ощутить под губами щетину и горячие напрягшиеся скулы.

Быстрое движение и… уже не щека у нее под губами, а его обжигающий рот. Его поцелуй требовал, а не дарил.

Он вправе ее целовать. Она ему это обещала. Дело не в том, за что заплатил Дарио. Дело в том, чего хочет она. Чего они оба хотят. И сейчас это время настало. Пожар между ними какое-то время тлел из-за решения Элис подождать до свадьбы, но прямо сейчас, сию минуту, пламя страсти вырвалось наружу и обожгло обоих.

– Я достаточно ждал, – бормотал Дарио, откинув ей голову и жадно целуя. – Слишком долго.

– Слишком долго, – эхом повторяла Элис. Зачем она придумала запрет до свадьбы? Она ведь хотела этого и тогда, и сейчас хочет, а две недели только распалили желание.

Она обхватила Дарио за шею и запустила пальцы в черный как смоль шелк его волос. Желание росло и пульсировало внутри.

– Слишком долго, – снова сказала она и почувствовала, как он смеется. А на нее накатила новая волна желания, грудь под бирюзовым летним платьем напряглась, натягивая тонкую льняную ткань.

– Тогда почему, черт возьми…

Элис не дала ему договорить, зажав рот поцелуем.

– Потому что я была дурой, – заявила она.

– А я оказался еще большим дураком, когда согласился. Но с этим покончено. – И Дарио занялся молнией у нее на платье. Она почувствовала, как горит спина там, где его пальцы касались кожи.

– Покончено. – Это все, что она была в силах произнести.

Элис плохо представляла себе расположение помещений на вилле. Они прибыли менее часа назад, чемоданы незаметно отнесли в их комнаты слуги. Потом Дарио предложил выпить вина на террасе. Она понятия не имела, куда они сейчас идут, но это и не важно – всем управляет Дарио.

Они поднимались наверх по лестнице, и на каждой ступеньке он останавливался, прижимал ее спиной к стене и получал очередной поцелуй. Стена холодила ей кожу на спине, а там, где соприкасались их тела, горел огонь. А еще сильнее полыхало у нее внутри.

– Вот как должно быть. – Голос Дарио звучал глухо и грубовато. Каждое слово сопровождалось жадными поцелуями, от которых переворачивалась душа.

Одна босоножка упала с ноги и покатилась вниз, туда же последовала и другая. В голове у Элис грохотал барабанный бой, страсть было не остановить. Это – неизбежность, преследовавшая ее с первой же их встречи, и она не хотела ждать ни секунды больше. Она просунула между ними руки и рывком расстегнула ему рубашку – пуговицы отскочили и рассыпались по полу, – и у нее под пальцами оказалась мускулистая теплая грудь с темными завитками волос. Элис поцарапала ногтями оливковую кожу и услышала, как гулко застучало в ответ его сердце, а изо рта вырвался стон. Она улыбнулась, припав к его плечу. Дарио ударом ноги открыл дверь наверху лестницы, и от возбуждения и предвкушения того, что последует, Элис едва не задохнулась. Кровь стучала в ушах, пока он нес ее по комнате к кровати и, особенно не церемонясь, бросил на пуховое одеяло.

– Momento…[7]

Он начал быстро сбрасывать с себя одежду – рубашка отлетела в сторону на пол, брюки, черные трусы-боксеры полетели туда же. Он нагнулся, завладел снова ее ртом, покусывая, посасывая, водя языком по ее сжатым губам, понуждая разомкнуть. А Элис пыталась высвободиться из платья. Верх платья упал вниз, открывая его взору заалевшую грудь в шелковом кружевном бюстгальтере.

– Дарио… скорей… скорей…

– Подожди…

Подождать? Да она сейчас разорвется на части.

Дарио, прижимая ее горячим тяжелым телом к кровати, повернул голову и выдвинул ящик тумбочки. Элис не сразу, но все же поняла, что он делает.

– Не надо… Я предохранилась… Опасности нет, совсем нет, – прошептала она ему в ухо.

– Предохранилась? – Он бросил на нее нетерпеливый взгляд. – Лучше перестараться.

– Я же…

Но он уже достал презерватив, его движения были быстры, отработаны.

– Теперь я тоже готов.

Хриплый гортанный звук вырвался у него изо рта, когда он, наклонив голову, провел языком по груди Элис, по налившимся соскам, проступавшим сквозь кружево бюстгальтера. Он зубами оттянул край, чтобы облизать атласную кожу, потом сомкнул губы на выпирающем кончике и стал сосать.