он после небольшой паузы, – это весьма любопытное обозрение для тех вышеуказанных чиновников, чьи виллы и автомобили вы так дотошно считаете…

Как легко все-таки можно испортить настроение человеку. Тут Ветеран в тельняшке, вскочив, храбро ринулся в бой:

– Слушай, ты что нам все угрожаешь? Мы что, твоих вшивых ментов боимся, или твоих гребаных прокуроров? Мы все тут войну прошли, понимаешь? Смерти в глаза смотрели. И тюрьму видели, и в психушке сидели в благодарность… – тут он стукнул себя в грудь. – Ты думаешь, все это мы для тебя рассказываем? Нахрен ты нам сдался со своей передачей! Нам приятно воспоминание. Это были трудные, но лучшие года нашей жизни…

Прилизанный невозмутимо выслушал всю эту тираду, зевнул и вновь развалился в своем кресле:

– Однако вернемся к нашим баранам. Вот вы, например, – обратился он вежливо к Ветерану в тельняшке, стоящему все еще в позе бойцовского петуха, – может, тоже расскажете о своих подвигах?.. Но чтоб никакого криминала! – вдруг закричал он в бешенстве, стукнув кулаком по столу. Мы все содрогнулись.

– Мне надоел, черт возьми, криминал в рассказах! Чтоб прилично было! Как в сказке!

Ветеран в тельняшке немного растерялся. Почесывая голову, он пытался что-то вспомнить, но ничего не получалось. Разозлившись, тоже зарычал:

– Где я те найду сказку на войне, мать твою! Иди тогда в детский садик!..

– Вся война – это сплошное преступление, – хмуро констатировал Ганмуратбек.

– Дяденьки хорошие, как хорошо, что я не мужчина, – воскликнула Аталай.

– Да, в наше время быть мужчиной – это роскошь, – прошептал Длинный ветеран.

– Да пусть расскажет, что хочет, устали уже, – заворчал Режиссер. – Нам пора обедать, у нас режим.

– Вам пора закусывать, – мстительно поправил Оператор. – От вас постоянно воняет, как из канализации.

– А ты не нюхай! – разозлился Режиссер. – Кто просит!

Прилизанный махнул рукой. Арзуман налил Ветерану в тельняшке еще граммов 50 водки и ласково предложил:

– Успокойся, дорогой. Расскажи чего-нибудь, только очень коротко. Тебе надо нервы беречь. Да и нам…

Тот недовольно глянул на скудно налитое, опрокинул емкость и, после небольшой паузы, начал:

История четвертая. Несбывшиеся мечты

А мечтать не вредно…

– В общем, есть у меня небольшая, я думаю, некриминальная история, – покосился он на Прилизанного. – Я, конечно, мог бы почтить вас более интересным рассказом, но… – он сделал паузу и ехидно добавил, – тут у нас слабонервные собрались, понимаешь, им только сказки подавай…

– Не отходи от темы, бандит! – храбро взвизгнул Зопаев.

– Да я тебя, как котенка придушу, просученный ублюдок, – держа пальцы веером, пошел на него Ветеран в тельняшке.

– Хватит! – тут я разозлился. – Или рассказывай, или уходи! Ты передачу срываешь.

– Да, тут тебе не тюремная камера, – фыркнула и Гюлечка.

– Цыц, цапля! – гаркнул на нее Тельняшка, но сел. После недовольно огрызнулся на меня:

– Че орешь? Ты мне не указ. Я не виноват, что ты на них пашешь, а был честным фраером.

– Просто рассказывай, – я устало предложил. – Мы действительно на пределе.

Тот немного засопел носом, после все-таки начал:

– Короче, был у меня корешок один, так называемый. Мы с ним оба Черметские23…

– А где это находится? – шепотом спросил у Бакинца Ганмурат, но все услышали.

– А тебя тогда не было, – подло хихикнул Бакинец, – это было до вашего нашествия.

Остальные зыркнули на них, и рассказчик продолжил…

– Везучий был этот мой сосед. Прям сам дьявол ему козырей подкладывал. Я вообще по жизни никому не завидовал – ни ворам, ни прокурорам. А вот этому гаду!.. Он даже девушку дворовую сцапал из-под носа. Она и мне нравилась…

Короче, как назло, мы с ним попали в один батальон во время боевых действий. Он, гад, мог запросто нравиться людям, в том числе начальству. Если этих штабных крыс можно назвать людьми, конечно…

В общем, он и там был на хорошем счету, в отличие от меня. Ну не учил меня папа чужие задницы вытирать…

– Фу! – в один голос профукали Гюля с Аталай.

– Короче, вот вам последнее предупреждение, – зло высказался Прилизанный. – Или вы прилично, по-возможности, конечно, будете рассказывать, или мы просто не будем вас слушать. Вы поняли? Я правильно выразился? – спросил он у аудитории.

– Идеально, – ответил я и обратился к товарищу в тельняшке, у которого дрожащие пальцы в наколках ползали по столу в поиске оружия. – Не глупи! Следи за речью и начни.

– С последней мысли! – хором предложила аудитория.

– Я попал в сумасшедший дом, – простонал Прилизанный.

Ветеран в тельняшке вытер платком вспотевший лоб.

– Вы думаете, я нарочно? – зарычал он. – Просидели бы пару месяцев на зоне, я посмотрел, как вы после прокукаре… прогавк… Тьфу!.. Провоняете! – почти в истерике закончил он свою речь.

– Ладно, пусть катает, – развязно бросила Гюля, – заколебались уже.

Все удивленно повернулись к ней.

– Ой! Что это я!.. – покраснела Гюля, прикрывая рот. – Это все ты, бандит! – зашипела она на Ветерана в тельняшке, – разлагающе на нас влияешь! Пасть порву, если люк не закроешь!

Тот в испуге отпрянул от нее и торопливо продолжил:

– Короче, как-то из города приехали какие-то парни в синих беретах. Увидели мы их с корешом в штабе, куда нас и еще пару человек срочно отозвали с позиций. Ребята были конкретные: спокойные, сильные, спортивные, не суетились и не болтали. Каждый занимался своим делом: кто оружием, кто взрывчаткой, кто обмундированием… В части шептали, что они прошли какое-то спецобучение в Турции. Мы так и толком не узнали, как их зовут, откуда приплыли и куда отчалили после…

Нас и троих проводников из местных на скорую руку накормили, одели, обули, вооружили, присоединили к группе синих беретов и ночью дали пинка под зад, прямиком родину защищать, да еще в тылу противника. Руководил нами здоровенный малый, который почему-то все время держал проводников под прицелом. Мы про себя дали ему кликуху – Куцый. Чем-то он напоминал вожака собак из мультфильма Маугли, ну того, у которого хвост обрубили, такой же злой был и противный, и лаял периодически на нас, как будто для полного сходства. Замыкали процессию мы, так сказать, рабсила, на худенькие плечи которых нагрузили взрывчатые устройства, боеприпасы, спальные мешки – все тяжелое, как наша жизнь. Ну и водочки, сальца, для полного счастья…

Я поразился тогда, братцы мои воины, на всем оккупированном пространстве ни одного порядочного вражеского подразделения не было. Все деревни, которые мы прошли, были пустые, разрушенные и дочиста обглоданные. То и дело видели ручные тачки. Оказывается, днем хачики на тележках кубики вывозили из разрушенных домов. Бензина у