Лиам поехал в клуб.

Восемнадцать действующих членов клуба были уже в зале собраний. Не хватало только Лиама и Брэдли.

Существующая иерархия и кодекс уже были грубо нарушены: в президентском кресле сидел Ларри, по правую руку от него — Кверти, вовсе исключенный Лиамом из клуба. За спиной Кверти стоял Питерс — тоже исключенный. Остальные сидели в хаотичном порядке: кто-то на своих местах, кто-то нет. Лебовски сидел прямо на столе.

Мужчины переговаривались, живо обсуждая предстоящее собрание. Кто-то уже был в курсе происходящего, кто-то все еще недоумевал, зачем их тут собрали — ведь Лиам ни о чем не предупреждал. Инициатором сходки был Паук. Некоторые подозрительно косились на него. Сам Паук стоял в дальнем углу зала, скрестив на груди руки и напряженно наблюдая за тем, как рассаживаются его товарищи.

Все ждали Лиама.

Лиам припарковал свой мотоцикл возле дома и окинул парковку взглядом: сегодня байков тут стояло больше, чем обычно. Значит, весь клуб собрался в доме. Из здания доносились голоса. Лиам направился внутрь.

На пороге его встретила Рыжая — извечная клубная тусовщица, которая была девчонкой то одного, то другого парня. Вроде бы и не шлюха — а вроде бы и не очень порядочная барышня.

— Лиам…

— Что там творится?! — рыкнул он, не останавливаясь.

— Не знаю…

— Где Ноэль? — спросил Лиам.

— В спальне, — пробормотала девушка, и мужчина быстро отодвинул ее с дороги, чтобы подняться по лестнице.

Ноэль и вправду была в их комнате — она сидела в кресле, по-турецки скрестив ноги, на ее коленях был ноутбук, и она искала что-то на просторах интернета.

— Сиди тут, — сказал ей Лиам.

Увидев мужчину, Ноэль быстро вскочила:

— Мне так жаль, так жаль, — запричитала она, видимо, выражая свое сочувствие относительно отца. — И еще, там, в зале собраний, что-то происходит… Я пыталась выяснить, но меня не пустили…

— Именно поэтому я и прошу тебя оставаться здесь, — с раздражением повторил Лиам. — Не выходи, пока я не вернусь, ты поняла?

— Поняла, — девушка неуверенно кивнула, и Лиам тут же захлопнул дверь, снова оставляя ее наедине с ноутбуком.

— Он идет!

— Идет!

— Тссс!

— Да заткнитесь вы уже!

— Лебовски, слезь со стола!

— Шеннон, сядь уже куда-нибудь!

Многочисленные перешептывания в один миг замолкли, как только на пороге появился Лиам.

Любили ли его члены клуба, его подчиненные и названные братья? Уважали ли? Доверяли? Все это было сомнительно.

Но многие Лиама Джонсона боялись.

— Итак, — Лиам обвел взглядом присутствующих и остановился на Ларри, который по-прежнему сидел в его кресле. — Что здесь происходит? Почему ты, — он указал в Ларри пальцем. — Почему ты сидишь в кресле президента, в моем кресле?

Ларри молча поднялся с места. Никто не произнес ни слова. Ларри отодвинул кресло и вышел из-за стола. Тогда Лиам, по-прежнему не спуская с него взгляда, обогнул стол и медленно сел на только что освобожденное место. Сердце у него колотилось и едва не выпрыгивало из груди, хотя он изо всех сил старался выглядеть непринужденным и уверенным в себе.

— У нас есть важное заявление, — сказал из угла Паук, и все обернулись на его голос. Паук вышел из тени и встал в круге света, льющегося от потолочной лампы.

— Что за заявление? — спросил Лиам, чувствуя, как язык присыхает к горлу. В его голове еще не сформировалось ни единой адекватной и слаженной мысли, но интуитивно он понимал: все плохо.

Все совпало.

Его вице-президент вел себя странно.

Все вели себя странно.

Карри вышел из тюрьмы.

Да еще и отец в больницу попал — самое время, чтобы ударить ему, и без того разбитому и растерянному, под дых и окончательно сломать.

— Часть из нас составили документ. У нас нет никакой официальной документации, сам знаешь, так что по сути это просто бумага с подписями, — в его руках неожиданно появился лист бумаги, и он зачитал его содержимое: — Мы, действующие члены мотоклуба «Ночные демоны», выражаем недоверие и неповиновение действующему президенту мотоклуба Лиаму Джонсону, а также действующему вице-президенту мотоклуба Гасу Вансену. Мы требуем их немедленной отставки и последующих за этим перевыборов на должности президента и вице-президента клуба.

Сердце у Лиама рухнуло вниз — хотя он, кажется, где-то в глубине души примерно этого и ожидал.

Какой же ублюдок этот Карри…

— Кто подписался? — спросил он нетвердым голосом.

— Я, Шеннон, Рэгги, Пес, Капитан, Череп, Лис, Ларри, Лебовски, Бородавочник, Пенни, — Паук протянул Лиаму документ, и тот взял его негнущимися пальцами:

— Одиннадцать человек из двадцати действующих членов клуба, — сказал Лиам упавшим голосом.

— Именно, — подтвердил Паук. — Больше пятидесяти процентов. Официальный акт недоверия и неповиновения. Ты не можешь проигнорировать это.

— Тут есть еще какие-то подписи, — сказал Лиам, разглядывая бумагу.

— Подписи Питерса и Кверти, например, — подтвердил Ларри.

— Подпись Лайнела Харви, — добавил Паук.

— Лысого? — удивился Лиам.

— Да. А еще…

— А еще подпись моего старшего брата, — со вздохом закончил Лиам, узнавший почерк Карри.

— Верно.

Лиам повернулся к Пенни и Бородавочнику:

— Почему вы предали меня? — а потом к Гасу: — А ты, мой долбанный вице-президент, как ты вообще работал? Ты что, правда не знал о готовящемся заговоре?

Гас молча опустил глаза, и Лиама захлестнула ненависть. Он сразу все понял: Гас знал. Знал, но ничего не сказал ему.

Дальше для него все было как в тумане. Никто не успел и опомниться, когда Лиам резко выхватил свой пистолет и, вскинув руку, прицелился в своего вице-президента.

— Что ты творишь?!

— Опусти пушку!

— Опомнись, Лиам!

Но голоса доносились как будто откуда-то издалека. Лиам три секунды смотрел на перепуганного Гаса, а потом спустил курок, целясь в его сердце.

20 глава

Отдачей от выстрела его отбросило