Вторая книга, которая едва не поменяла свое имя из-за другой с таким же названием[91], наводит на воспоминания о классических научно-фантастических романах, в которые Терри влюбился еще подростком. Это была низкопробная космическая опера, действие которой разворачивалось в далеком будущем, с межпланетными путешествиями, чуждыми расами, инопланетным понятием благородства и попыткой выяснить, откуда произошла жизнь. Классический фантастический роман, но уже не работа подростка, очарованного жанром; почти все последнее десятилетие Пратчетт учился писать, и писать с юмором. «Темная сторона солнца»[92] не комедия или пародия, но роман полон типичных пратчеттовских шуток и каламбуров вроде легенды о «блудном солнце», библейском тексте, известном как «Новейший завет», и настоящего откровения: оказывается, научный жаргон изобрел Господь, чтобы помешать ученым понимать друг друга и распутывать его тайны. Кроме того, в романе существует планета с названием «Первый Сириусный Банк», где все говорят ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ. Это серьезная концепция Терри Пратчетта, установившая его стиль, и он будет ее использовать и через тридцать лет. Он играет словами и фразами, которые потом переработает в более поздних произведениях: праздник «Страшдество», племя под названием «Клатч», упоминание о «Мелких богах» и идея о «шансе один на миллиард» окажутся удачными «девять раз из десяти», и все они появятся в самой разной форме в серии про Плоский мир, хотя до него оставалось еще более десяти лет. Шутники – название инопланетной расы всплывет снова много лет спустя в цикле «Бесконечная земля», написанном в соавторстве со Стивеном Бакстером, так Пратчетт обозначал странные и ненадежные параллельные Земли[93]. Сюжет несколько извилист, но достаточно уверенно движется вперед. Юный принц по имени Дом Сабалос должен стать главой богатой купеческой земли, управляющей планетой Противусолонь (еще одно слово, которое появится в Плоском мире). Дом решает взять судьбу в собственные руки после того, как узнает, что вся его жизнь предсказана покойным отцом с помощью науки под названием «вероятностная математика». Он отправляется в путешествие вместе с саркастичным роботом, смиренным наставником и домашним любимцем, болотным существом по имени Еж, чтобы отыскать родину Шутников, древних существ, что создали жизнь во вселенной, и единственной расы в галактике, чье поведение математики не в силах предсказать.

«Темная сторона солнца» регулярно обращается к избитым сюжетным ходам твердой научной фантастики, как «Люди ковра» – к эпическому фэнтези, но если обращение к Толкину было почти очевидным, то здесь Пратчетт рисует свою картину куда тоньше. Его первая книга пользуется старыми клише, но раскрашивает их собственными красками и выдает за новые. Во второй персонажи преподносятся со стороны автора как этакое щегольское подмигивание. Терри никогда не опускается до прямой пародии – так он будет поступать позже – но подоплека поисков Дома, как хорошо понимает Пратчетт, известна его читателям. Он писал для таких же ботанов, поклонников НФ, как и он сам, и полагал, что они разделяют общую вселенную упоминаний, фильмов и книг. Пратчетт поглощал научную фантастику с того момента, как стал подростком, читал классику, а также дрянные и любительские работы, опубликованные вместе с его рассказами в периодических изданиях. Он посещал конвенты и познакомился там с Артуром Ч. Кларком в туалете. Он являлся горячим поклонником жанра и обладал энциклопедическими знаниями в этой области.

Ключом к «Темной стороне солнца» и следующей книге Пратчетта «Страта» является понятие «предвестников», которое «Энциклопедия научной фантастики» (Encyclopedia of Science Fiction) определяет как «отжившую свое инопланетную расу, когда-то доминировавшую в галактике, но… таинственным образом исчезнувшую, как правило, оставив за собой многочисленные реликвии «старых технологий», игравшую роль заманчивых макгаффинов»[94]. Термин ввела Андре Нортон в своей книге «Буря над планетой Колдун» (Storm Over Warlock), изданной в 1960 году, как раз в то время, когда Терри только заинтересовался научной фантастикой. Аналогичную концепцию можно найти в работах Э. Э. «Дока» Смита; в фильме «Запрещенная планета» (Forbidden Planet) и в особенности у автора твердой научной фантастики Ларри Нивена. Нивен, в частности, маячит на заднем плане «Темной стороны солнца» и «Страты», где действие происходит среди галактических сообществ планет и рас – кивок в сторону вселенной «Разведанного космоса» (Known Space), места действия почти всех произведений Нивена.

Второй роман Пратчетта также имеет несколько общих элементов с «Автостопом по Галактике» (The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy) Дугласа Адамса. Действие происходит среди множества планет, используется «вероятность» для движения сюжета и кораблей, ведутся поиски «основателей», которые, как выясняется, с самого начала прячутся у всех на виду. Белые мыши Триллиан в «Автостопе», Еж, болотное существо в «Темной стороне» и добродушное поддразнивание жанра. Пратчетт и Адамс должны быть упомянуты в одном предложении из-за их литературных карьер, но любопытно отметить, что «Темная сторона солнца» вышла на несколько лет раньше, чем «Автостоп», хотя крайне маловероятно, что Адамс когда-либо ее читал. Книга Адамса преподносит свои идеи и шутки с невероятным изяществом и более сформировавшимся голосом, чем Пратчетт, который все еще продолжал учиться ремеслу, но Пратчетту выпала честь добраться до них первым.

«Темная сторона солнца» была завершена, Смайт уже начал ее рекламировать на Франкфуртской книжной ярмарке 1974 года в поисках партнера для издания книги в США, но последовавшие переговоры и доработки задержали выход книги в США на два года. В результате второй роман Пратчетта появился на книжных полках по обе стороны Атлантики только в жаркое лето 1976 года.

Между тем Терри продолжал жить дальше. Большую часть семидесятых годов его карьера романиста отошла на задний план из-за работы в Bath Chronicle, а также обязанностей мужа, а потом и отца; написание книг стало хобби, и Пратчетт видел в нем уход от ежедневного труда в газете. Каждый вечер перед сном он писал четыреста слов и не ложился спать до того момента, пока цель не была достигнута. Иногда он оттачивал слова до предрассветных часов – в других случаях они текли легко и быстро.

Однако он никогда не писал больше четырех сотен слов, как бы муза ни звала его за собой. Он отправлял новую книгу Смайту и Бандеру каждые пять лет или около того, придерживаясь собственной скорости, и они доверяли ему, заключая не более одного контракта одновременно, не пытаясь перейти на серии. Никто, кроме, быть может, Колина Смайта, не рассчитывал, что Терри Пратчетт сможет зарабатывать на жизнь писательским трудом.