Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вечером произошло то, чего так ждал барон. Джон заметил две женские фигуры, подошедшие к соседней двери. Дамы были одни. Сердце подсказало милорду, что это те самые незнакомки, которых он ждал. Было поздно предупреждать их об опасности, поэтому, схватив шпагу и пистолеты, Джон выбежал из дома. Патрик, тоже вооружившись, последовал за ним. Они подоспели вовремя. Оглушив одного шпиона, молодой человек скрестил шпагу с другим. Роджерсон выстрелом из пистолета уложил третьего на месте и теперь оглядывался по сторонам в поисках новых врагов.
– Сударыни, – обратился к девушкам Джон, проткнув своего противника, – думаю, нам нужно отсюда уходить.
– Вы правы, сударь, – дрожа, ответила Генриетта (а это была она), – проводите нас к карете, она на соседней улице.
Они добрались до кареты без особых неприятностей, видно, шпионы, испуганные внезапно появившимся подкреплением, не решились их преследовать.
– Господа, вам нельзя возвращаться домой, – подала голос спутница принцессы.
– Ты права, Кэт, – согласилась Генриетта, – вы поедете с нами.
– Хоть на край света! – обрадованно воскликнул барон.
Они сели в карету, и Ее Высочество расспросила Джона о событиях этого дня.
– Нам очень повезло, что вы оказались рядом, – улыбнулась она. – Страшно даже подумать, что эти мерзавцы могли бы с нами сделать.
– Но кто на вас напал? – спросил молодой человек.
– Господа, я взяла вас с собою, рассчитывая на вашу скромность. А если вы будете чересчур любопытными, боюсь, мы тут же распрощаемся.
– Я буду нем как рыба, – улыбнулся Джон.
«Все это отлично, но я хотел бы знать, куда мы едем», – подумал Патрик.
Его удивление возросло, когда карета подъехала к Лувру, но остановилась у незаметной калитки.
– Вы здесь живете? – спросил барон.
– Да, – ответила принцесса, – мы фрейлины Ее Высочества Генриетты Французской. Благодаря вашему заступничеству мы благополучно вернулись во дворец. А что собираетесь делать Вы?
– Вернусь домой, – улыбнулся Джон, – если у вас, сударыня, не будет ко мне поручений.
– Я уже вне опасности, отважный рыцарь, – улыбнулась Генриетта, – а вот вам следует позаботиться о себе и забыть о возвращении в тот проклятый дом.
– И где же мы должны ночевать? – вмешался Патрик.
Молодого человека совсем не прельщала прогулка по ночному Парижу, кишащему грабителями.
– Вы останетесь на ночь в Лувре, а утром мы подумаем, что с вами делать, – ответила принцесса.
Генриетта подозревала, что нападение на них, а затем чудесное спасение могло быть дьявольской игрой кардинала. Стоило понаблюдать за поведением гостей. К тому же ее очень обеспокоил внезапный отъезд Великого магистра.
Загадка разъяснилась на следующий день. Де Молина прислал письмо, объяснив, что о его местопребывании стало известно иезуитскому ордену. Таким образом, барон и его друг сняли с себя подозрения.
– Я вынуждена просить вас покинуть Лувр, – сказала англичанину Генриетта. – Но вы ни в коем случае не должны возвращаться на улицу Медников. Это может стоить вам жизни.
– Вы прогоняете меня? – расстроился Джон. – Это слишком жестоко, сударыня.
– Нет, пытаюсь уберечься от скандала, который неизбежен, если узнают, что я прячу у себя мужчину. Вы устроитесь на новом месте и сразу же дадите мне знать о себе.
– Каким образом? – осведомился барон.
– Подойдете к известной вам калитке и передадите привратнику записку. Она должна быть адресована Катрин де Монсо, – она кивнула в сторону девушки.
– Вы слишком таинственны, – со вздохом ответил милорд.
– Я имею на то причины. Впрочем, вы ведь тоже скрываете свое настоящее имя. И еще я должна вас предупредить, что, если будете пытаться узнать больше, чем вам положено знать, будьте уверены – меня вы больше не увидите…
Джон сделал все, как было условлено. Но спокойно покинуть Лувр ему не удалось – возле покоев принцессы его поджидал граф Бутвиль.
– Что вы делали в покоях Ее Высочества? – грубо осведомился он.
Франсуа имел основания сердиться – Генриетта уже дважды покидала Лувр, отказываясь от его сопровождения. Бутвиль был уверен, что у принцессы появился друг сердца, и вот он застает красавца-англичанина, преспокойно выходящего из ее покоев!
– Вы можете спросить об этом у мадемуазель де Монсо, – вмешался Патрик, заметив, что рука барона потянулась к эфесу.
– У Кэт? – удивился Бутвиль, недоверчиво вглядываясь в хмурое лицо Джона.
– Мы можем пройти? – холодно осведомился тот.
Бутвиль посторонился, освобождая проход.
– Я надеюсь, сударь, вы забудете сюда дорогу? – поинтересовался он, когда Джон проходил мимо.
Барон остановился.
– А я надеюсь, сударь, вы не станете указывать мне, что я должен делать! – ответил он.
– Вы, надеюсь, знаете, с кем говорите? – усмехнулся Бутвиль.
– Хоть с королем Франции, – заявил Джон, отмахиваясь от Патрика, который чуть ли не силой тянул его к выходу.
– Я – граф де Бутвиль, – многозначительно произнес Франсуа.
– Сам Бутвиль? – не на шутку встревожился Патрик.
Бретерская слава Бутвиля уже давно достигла границ Англии. Только Джон, который интересовался исключительно женщинами, ничего о ней не знал.
– Я запомню ваше имя, граф, – кивнул он. – Надеюсь, мы продолжим наше знакомство. А сейчас, простите, но я должен вас покинуть.
Бутвиль был так поражен встречей с человеком, который ничего о нем не слышал, что не стал задерживать наглеца.
– Впрочем, – утешил он себя, – если англичанин действительно заинтересовался принцессой, то у меня еще будет возможность покончить с ним…
– Ну, о чем вы думаете, сударь, – сокрушался Патрик после того, как они с бароном благополучно поселились в трактире «Сосновая шишка». – Рисковать жизнью из-за женщины, потом затевать ссору с первым бретером Франции… Милорд, герцог будет взбешен, я уверен!
– Замолчи, Патрик, – рассмеялся Джон, который и думать забыл о Бутвиле. – Я встретил самую прекрасную девушку в мире. И я уверен, что нравлюсь ей. Разве это не прекрасно?
Радость барона не могло омрачить даже предупреждение Генриетты, что в ближайшую неделю он не сможет рассчитывать на свидание. Впрочем, Джону тоже было чем заняться, – через мсье Бурдоне Бэкингем предупредил брата, что вскоре приедет во Францию.
Принцесса тоже узнала об этом от Холланда. Ее мечты сбывались.
14 мая 1625 года английское посольство прибыло в Париж. Ошеломленные парижане созерцали великолепный поезд – золоченые кареты, обитые бархатом, великолепных всадников, пышно разодетых, сопровождаемых пажами и камергерами, чистокровных скакунов под богатой сбруей. Всего в свите было около семисот человек.