Когда Мод выходит из больницы, дождя уже нет. Это довольно неожиданно, и несколько человек, долго пробывших внутри, с подозрением выглядывают из дверей в небесный мрак.

В машине пахнет вареными яйцами. На сиденье так и валяется открытая упаковка несъеденных сэндвичей. Мод ищет урну, пятнадцать минут бродит с этими сэндвичами по территории больницы, а потом оставляет их на крышке какой-то железной монтажной коробки.

Когда она подъезжает к коттеджу, кажется, будто час поздний, середина ночи, но еще нет и десяти. Воздух холоднее, чем в городе, – очевидно, разреженнее. К югу в прогалине расходящихся облаков проступает горстка звезд. Сириус меж двух деревьев, а над ним созвездие Ориона.

Мод отпирает коттедж, пальцами ведет по стене, нащупывая выключатель. Ей представлялось, что в коттедже будет царить хаос, но никакой хаос, конечно, не царит. Откуда бы взяться хаосу? Она идет в кухню. На столе две немытые тарелки из-под хлопьев и две ложки. Мод несет их в раковину, моет, убирает по местам и возвращается в гостиную. Холодно; не разжечь ли печь? Звонит телефон. Она смотрит на него, пока он не умолкает, потом снимает пальто и туфли, ложится на диван, укрывается пальто. Уже почти засыпает, но вдруг садится, роется в кармане пальто, ищет телефон. Открывает его, листает список звонков, находит тот, на который ответила в виварии. Не надеется увидеть номер и не видит. Обозначен как неизвестный. Неизвестный абонент.

Наутро в реанимации ей говорят, что Тима уже перевели, вот буквально только что. Она отправляется бродить по широким коридорам, где больных катают на койках, а посетители хмурятся, читая указатели. Запахи обычные, предсказуемые запахи. Мод находит Тима в двухместной палате в дальнем конце коридора; с ним опять родители. Они заночевали в батской гостинице. Тимова мать говорит:

– Ты, наверное, ездила домой.

Тим не спит. Смотрит, как Мод приближается к койке. Когда она наклоняется его поцеловать, он отворачивается. Она ждет. Он не смотрит ей в глаза, не разговаривает. Она уходит, гуляет по территории больницы. Все промокло, все блистает на солнце. Мод решает составить список дел – десяти, двадцати неотложных дел, – но, откопав ручку в бардачке и разгладив оборот «Соглашения о добровольном участии в клиническом исследовании», ничего не может придумать, вот разве что позвонить своим родителям, что и делает тотчас, сидя в машине с открытой дверцей. Оба, конечно, на работе. В школе сегодня уроки. Она оставляет сообщение, просит перезвонить, возвращается в отделение. Теперь у койки трое. Одна из них Белла. При виде Мод она вздрагивает, затем берет себя в руки, улыбается, снова льет слезы, обнимает Мод и шепчет:

– Чем угодно помогу, чем угодно. Только скажи.

Тим заговаривает с ней лишь спустя два дня, но в глаза по-прежнему не смотрит. Говорит, что его выпишут послезавтра, он будет на костылях и в кресле-каталке. Говорит, что поживет у родителей. Они его заберут, и он поживет у них.

– А ты где будешь? – спрашивает он.

– В коттедже, – отвечает она.

– Ничего там не убирай, – говорит он.

– Хорошо.

– Ничего.

– Я не буду.

– Наверху.

– Я туда не заходила.

– Ничего, – говорит он.

– Да, – говорит она.

– Ничего.

– Не буду.

– Если ты…

– Я не буду.

Тот же день; она стоит на коленях в гостиной, щепает растопку. Слышит стук садовой калитки, встает и успевает заметить, как женщина из полиции, пухлая блондинка, смахивает дождевые капли с плеч – капли, что усеивали шипы розового куста и упали, когда она хлопнула калиткой.

Мод впускает ее в дом. Женщина из полиции вытирает ноги, смотрит на щепу у Мод в руке, на распахнутый зев печи.

– Могу помочь, – предлагает она. – У меня дома такая же.

Мод объясняет, что «Рейбёрн» не работает, а она отапливает дом. Наверное, керосин в баке закончился. Она не проверяла.

– Вы знаете, где взять керосин? – спрашивает женщина из полиции, и Мод говорит, да, надо позвонить, вызвать заправщика.

– Хорошо, – говорит женщина из полиции. – Нельзя мерзнуть.

Они садятся. У женщины из полиции на коленях пластиковая папка с кармашками. Она расстегивает молнию на папке, вынимает тонкую пачку бумаг. Женщина работает в отделе связей с жертвами, для начала говорит простые добрые слова, затем переходит к бумагам, перебирает их и комментирует, после каждой спрашивает, все ли Мод понятно. Задержали шофера школьного автобуса. Анализ крови негативный, но ему предъявили обвинение согласно статье 1 Закона о нарушителях Правил дорожного движения[33]. Дело рассмотрят в суде магистратов. Ни Мод, ни мистеру Рэтбоуну присутствовать не нужно. В ходе дальнейшего разбирательства мистера Рэтбоуна, вероятно, вызовут свидетелем, а Мод, разумеется, не вызовут. Автобус до сих пор обследуется. По предварительным данным, механические неисправности отсутствуют – с тормозами, например, все в порядке. С машиной мистера Рэтбоуна то же самое. Механически исправна.

– В смысле Тима, – говорит Мод. – С машиной Тима.

– Да, – говорит женщина из полиции. – В смысле Тима.

– Вы с ним виделись?

– К нему посылали моего коллегу. Взять показания.

Мод кивает. Женщина из полиции переворачивает лист. Коронер проведет дознание, говорит она. В подобных ситуациях коронерское дознание начинают автоматом, но если будет суд, дознание могут отложить до вынесения вердикта.

– Кто-нибудь из офиса коронера свяжется с вами и все объяснит. Вам предложат поприсутствовать, но вы не обязаны. Как захотите. Пока все понятно?

Она говорит Мод, что детей из автобуса, пострадавших детей, уже выписали. Один мальчик сломал руку, у другого трещина в скуле. Остальные отделались синяками и потрясением. На следующей неделе в школу придут психологи. Специалисты.

Она дает Мод свою визитку и листок с телефонами всевозможных организаций и горячих линий.

– Я сама выйду, не беспокойтесь, – говорит она, застегивает папку и встает. – Не забудьте позвонить заправщику.

Мод смотрит в окно, видит, как женщина из полиции снова стряхивает с плеч дождевые капли. Как будто забыла или ей все равно.

Звонит Магнус. Почему-то организацию поручили ему. Он оставляет конструктивные сообщения. Если ты хочешь чего-то специального, говорит он, чего-то особого, музыку, например, – срочно свяжись со мной. Если (третье сообщение) ты не позвонишь, я сделаю вывод, что ты оставляешь выбор за родными.