– Только Армстронг, – сказала леди Хардкасл. – Но не в нашей стране, и это почти всегда была моя вина.

– Господи помилуй, – проговорила леди Бикл. – Какая же у вас увлекательная жизнь. Мне как-то довелось провести несколько часов в камере для задержанных в полиции Люцерна, но это было просто недоразумение – я не знала, что тот велосипед принадлежал полицейскому, иначе я бы не позаимствовала его. Я задала вам этот вопрос только потому, что бедняжке Битти такое посещение оказалось не по плечу. Думаю, она была не готова к суровой реальности тюремной жизни. Битти кроткая душа, и вряд ли ей доводилось сталкиваться с темной стороной действительности.

– Не беспокойтесь о нас, дорогая, – успокоила ее леди Хардкасл. – С нами все будет хорошо.

Отметившись в приемной в книге прихода и ухода, мы в сопровождении надзирательницы двинулись по бесконечным тюремным коридорам – воздух здесь был пропитан запахом дезинфицирующего средства и наполнен гулким эхом наших шагов. Двери всех камер были заперты, но были слышны голоса заключенных, которые перекрикивались друг с другом сквозь стены. Наконец мы подошли к серой двери, отличающейся от остальных только написанным над ней номером. Надзирательница отперла ее и впустила нас внутрь.

– Как закончите, постучите в дверь, – сказала она. – Я буду снаружи.

Мы пробормотали «спасибо» и вошли в мрачную камеру. За столом в углу сидела тоненькая невысокая женщина, одетая в бесформенное серое тюремное платье. Единственным ярким пятном в камере была ее обувь – во время ареста она была в белом одеянии суфражетки, и ей разрешили оставить у себя белые лаковые ботинки. Когда в камеру вошли мы, она начала вставать.

– Полно, Лиззи, не вставай, – воскликнула леди Бикл. – Тут все свои.

Женщина опасливо села. Ее длинные серо-пепельные волосы были оттянуты от лица и заплетены в косу, висящую на спине, а лицо, бледное и осунувшееся, выглядело так, словно с момента своего ареста неделю назад она совсем не спала.

Она смотрела на нас устало и несмело.

– Здравствуйте, – проговорила она.

– Это леди Хардкасл, – представила леди Бикл мою хозяйку. – И ее камеристка Армстронг. Я рассказывала тебе о них.

– Рада знакомству, – сказала леди Хардкасл.

Я только улыбнулась и кивнула. Бедная Лиззи Уоррел и так была сама не своя, так что я решила не встревать.

– Как с тобой обращаются? – осведомилась леди Бикл.

– Как с убийцей, – ответила мисс Уоррел.

– Ты хоть ешь?

– Я не голодна.

– Полно, суфражетке такое поведение не к лицу. Моря себя голодом, ты не добьешься сочувствия.

– Стало было, Союз отступился от меня? – безнадежно спросила мисс Уоррел.

– Ну, что ты. Иначе зачем бы нам было просить помощи у леди Хардкасл? Нам нужно восстановить твое доброе имя и спасти тебя.

– Но руководство Союза со мной так и не связалось.

– Ну… в общем… – начала леди Бикл. – Они связывались с нами, и у нас создалось впечатление, что пока они предпочитают дистанцироваться от этого дела. Нет, они не сомневаются в твоей невиновности, просто… ну…

– Времена сейчас сложные, а это деликатный вопрос, – вмешалась леди Хардкасл. – Полагаю, они считают, что сейчас у вашей организации впервые появился шанс добиться реальных перемен, и это сфабрикованное дело может стать как раз тем отвлекающим фактором, который и нужен противникам вашего союза. Если им удастся заставить людей говорить о суде над вами, вместо того чтобы обсуждать предоставление женщинам избирательных прав, они будут в восторге.

– Значит, меня просто оставили гнить в тюрьме, – заключила мисс Уоррел.

– Вовсе нет, – возразила леди Бикл. – Леди Хардкасл и Армстронг уже смогли добиться кое-каких успехов.

– Правда?

– Правда, – ответила леди Хардкасл. – Нет, я бы не стала переоценивать наши достижения, но, думаю, кое-что у нас все же есть. В нашем распоряжении находятся зашифрованные записи Кристиана Брукфилда.

При упоминании имени покойного журналиста у мисс Уоррел сделался совсем расстроенный вид.

– И они уже начали расшифровывать эти заметки, – с воодушевлением добавила леди Бикл. – И у них появился подозреваемый – Освальд Крейн.

– Хозяин кофеен? – удивилась мисс Уоррел. – Но с какой стати ему было сжигать старый магазин на Томас-стрит?

– Мистер Брукфилд собирал сведения о его частной жизни, – объяснила леди Хардкасл. – И, похоже, обнаружил доказательства супружеской измены.

– Как? Он с кем-то изменил своей жене? Но я же видела его фотографию, и он так толст, словно кто-то накачал его с помощью велосипедного насоса.

Мы все рассмеялись.

– Нет, измену совершил не он, – продолжила леди Хардкасл. – Интрижку завела его жена, во всяком случае, так считал Брукфилд. После своей знаменитой речи о том, что мужчинам должно быть стыдно, если их жены находят себе кого-то на стороне, или как там он сформулировал эту мысль, он станет посмешищем, если люди узнают, что у его жены есть любовник.

– А это правда?

– Мы еще не знаем, – ответила леди Хардкасл.

– Но вы считаете, что поджог совершил он?

– Нам приходилось видеть, как мужчины творили кое-что и похуже, имея даже более слабые мотивы, – сказала я, и, похоже, мисс Уоррел удивилась тому, что к беседе присоединилась и я.

– А что об этом думаете вы, мисс… Армстронг, ведь вас зовут так? – спросила она.

– Я пока не определилась, мисс, – сказала я. – И буду делать выводы на основе того, что нам удастся узнать, но все ваши подруги уверены в вашей невиновности, и их доводы убедительны.

– Вы считаете, что это сделала я?

– А это были вы?

– Нет, – устало ответила она.

– Вот это и есть моя отправная точка. Есть ли у вас какие-то сведения, которые могли бы помочь нам доказать, что вы тут ни при чем? К примеру, где вы находились, когда произошел поджог?

– Дома, в Редленде. Я живу в меблированных комнатах на Вудфильд-роуд.

– А ваш домовладелец не может засвидетельствовать, что вы были именно там?

– Домовладелица, – уточнила она. – И мой ответ нет. Она чудесная старая дама, но, но она совершенно глуха. Она сдает комнаты нам с моей соседкой, «двум юным леди», как она нас называет, но предоставляет нас обеих самим себе.

– А как насчет вашей соседки?

– Она сейчас в отъезде, гостит в Бате, у своей семьи.

– Надеюсь, это не слишком личный вопрос, – опять вступила в разговор леди Хардкасл. – Позвольте полюбопытствовать – чем вы зарабатываете себе на жизнь?

– Я иллюстратор, – ответила мисс Уоррел. – Иллюстрирую книги и журналы. В основном это акварели. Больше всего мне нравится работать над приключенческими книжками для детей, но я берусь за любой заказ.