Появление нового командующего — как и любого нового руководителя — неизбежно ведет к трудному переходному периоду для его войск. Многие, даже незначительные детали повседневного быта менялись тогда (впрочем, как и сейчас), чтобы соответствовать предпочтениям нового лидера. При этом нарушаются привычки офицеров и солдат, иногда меняется весь распорядок.

Павел тотчас составил новый список постоянных приказов-инструкций, среди которых Ливий выделяет три основных момента. Военачальник подчеркивал необходимость строгой дисциплины во время похода. Вместо того чтобы отдавать приказы с помощью сигналов непосредственно колонне, которая могла растянуться на много миль, консул сначала отдавал предварительный приказ военному трибуну. Тот, не привлекая всеобщего внимания, передавал его дальше старшему центуриону легиона, который в свою очередь инструктировал своих подчиненных. При такой схеме армия, зная о намерениях командующего, будет четко следовать его указаниям, и возможность неправильного понимания приказов различными подразделениями будет исключена.

Во-вторых, часовым было запрещено носить щиты, ибо Павел знал о старой солдатской уловке, когда пилум (pilum) прислонялся к длинному легионерскому щиту — скутуму (scutum), и часовой спал, опираясь на них. Наконец аванпосты, которые всегда ставились перед лагерем, стали сменяться не один раз в день, а дважды.

Консул также не упустил возможности обратиться с речью к войскам. В ней он подчеркнул необходимость строгой дисциплины и беспрекословного подчинения. Солдатам и младшим офицерам не полагалось обсуждать военную кампанию или ставить под сомнение приказы. Последнее они должны предоставить командующему, а в соответствующий момент им надлежит храбро сражаться. Как говорил Павел, римскому солдату

Наши источники утверждают, что подобный стиль командования сразу же воодушевил и новичков-рекрутов, и ветеранов. Последние очень обрадовались, узнав, что все теперь будет делаться как положено. Однако Павел, судя по всему, посвятил тренировке армии три или четыре дня, поэтому результат изменений, введенных этим полководцем, несколько преувеличен, а дисциплина и боевой дух армии, скорее всего, начали улучшаться уже при Квинте Марции Филиппе. Полибий, на сочинения которого опирались все более поздние историки античности, очевидно, был хорошо расположен к Павлу, отцу Сципиона Эмилиана, и, скорее всего, приукрашивал его деяния. Но даже несмотря на это, не исключено, что Павел обладал умением вдохновить армию своей идеей за такой короткий срок.

После непродолжительных тренировок римская армия отошла на несколько миль от Филы и расположилась на южном берегу реки Эльпий. Наземные силы поддерживала морская эскадра под командованием претора Гнея Октавия. Известие о поражении одного из самых важных союзников Персея в Иллирии привело в уныние македонцев и соответственно воодушевило римлян, но вряд ли этом могло им помочь преодолеть линии вражеских укреплений. Павел (как и полагалось действовать римскому полководцу) собрал старших офицеров на консилиум. Ливий сообщает нам, что молодые офицеры поддержали идею лобовой атаки, но консул решил, что такой штурм обойдется слишком дорого, а вероятность успеха весьма сомнительна. Другие предложили послать Октавия с флотом разорять побережье Македонии в надежде, что царь, обнаружив врага у себя за спиной, переключит на Октавия всю или хотя бы часть своей армии.

Павел не сообщил о своем решении на консилиуме и, отпустив офицеров, вызвал двух местных купцов, которым были известны проходы через горы. Торговцы сообщили ему, что существующие тропы не слишком труднодоступны, но им известно, что Персей поставил для охраны тропинок своих воинов. Консул решил послать колонну через горы с торговцами-проводниками, надеясь, что его отряд, если будет двигаться очень быстро, сможет под покровом темноты застигнуть врага врасплох. В качестве отвлекающего маневра Павел приказал Октавию отвести флот к Гераклию и собрать продовольствие, необходимое для того, чтобы в течение десяти дней прокормить 1000 человек. Тем временем отряд солдат под командованием трибуна Публия Корнелия Сципиона Назики и собственного сына Павла Фабия Максима также должен был отправиться в Гераклий. Персей, несомненно, узнает об этих действиях римлян и непременно придет к выводу, что отряд противника вот-вот высадится для атаки на побережье дальше к северу. Размер посланного отряда точно не известен. Ливий говорит, что он насчитывал 5000 человек, но Плутарх, который ссылался на письмо, написанное самим Сципионом Назикой, утверждает, что в нем было 3000 лучших италийских воинов — возможно, экстраординарии — и с ними левая ала, численностью около 5000 бойцов, поддерживаемая 120 кавалеристами и 200 критских и фракийских пехотинцев. Назика, как и Сципион Африканский, происходил из патрицианского рода Корнелиев Сципионов, только принадлежал к другой его ветви, но был женат на старшей дочери победителя Ганнибала.

Только после того как колонна Назики добралась до Гераклия, и его солдаты поужинали, он сообщил своим офицерам, какое задание предстоит им на самом деле. Ночью они снова отправились в путь и повернули в глубь суши в сторону гор. Проводникам было велено вести их по маршруту, который привел их к перевалу у Пифия на третий день пути.

На следующее утро Павел построил армию в боевом порядке и отправил своих велитов вперед, приказав им завязать бой с македонскими аванпостами. Стычка завязалась в русле реки и шла с переменным успехом. Павел в полдень отозвал своих солдат. На следующий день он повторил тот же самый маневр, и на этот раз римляне пробились — или их попросту завлекли — дальше, и оказались в пределах досягаемости македонских метательных орудий, которые нанесли римлянам ощутимые потери. На третий день Павел не нападал, но устроил целое представление, изучая другой участок реки, словно подыскивал новое место для переправы.

Тем временем Назика добрался до Пифия и перед рассветом пошел в атаку. В упомянутом письме Назики говорилось, что один из критян дезертировал и предупредил Персея о приближении римлян, — поэтому царь отправил сильный отряд для охраны перевала. Это кажется маловероятным, поскольку Ливий утверждает, что перевал и так уже охранялся. Возможно, к имеющейся охране просто отправили подкрепление. Как бы то ни было, римляне неожиданно напали на македонцев и в жестокой стычке одних убили, а других заставили отступить. Назика рассказал, что на него самого напал наемник-фракиец, сражавшийся на стороне македонцев, и римлянин убил нападавшего, пронзив тому грудь копьем. Захватив удобную позицию, римская колонна спустилась по перевалу Петры на равнину возле Дия. Как только Персей обнаружил в своем тылу римский отряд, он отвел свои войска от береговой линии Эльпия и направился к Пидне. Павел пересек реку, не встретив сопротивления, его войска объединились с отрядом Назики и последовали за Персеем.

Царь оказался в сложном положении. Теперь, когда враг достиг центральной области Македонии, правитель страны обязан был дать римлянам бой, чтобы не уронить свой престиж. В подобное положение попал и Антиох. Он должен был либо вступить в бой с грозным неприятелем, либо оказаться униженным, не отважившись на битву и отступив. Поэтому 21 июня Персей развернул свою армию возле Пидны и решил принять бой на открытой равнине, которая подходила для его фаланги.