На первом этапе Третьей Македонской войны это не имело особого значения, поскольку, как и в ранних кампаниях против Филиппа V, не происходило решающих битв, и армии вместо этого занимались набегами, неожиданными атаками и осадами. Персею недоставало таланта своего отца для ведения подобных военных действий, но ему все же удалось одержать победу над консулом Публием Лицинием Крассом возле Лариссы в стычке между их кавалеристами в 171 г. до н. э. Ни Красс, ни его преемник Авл Гостилий Манцин не проявили большого таланта, боевые действия под их руководством не отличались особой слаженностью и не дали заметного результата. Возможно, некоторые центурионы и трибуны, назначенные в легионы, были слишком преклонного возраста для активной службы, или консулы, стремясь обрести славу всего за один сезон военной кампании, прежде чем их заменят, уделяли недостаточно времени подготовке армии к началу операций.

Десятилетия военного успеха, вероятно, сделали римлян слишком самоуверенными. И Красс, и Манцин были слишком молоды, чтобы помнить самые мрачные дни войны с Ганнибалом. Коллега Красса по консулату, Гай Кассий Лонгин, надеялся получить командование кампанией против македонцев и был горько разочарован, когда по жребию ему выпала провинция Иллирия. Попав в провинцию, он собрал свою армию в колонии Аквилея, запасся провиантом, которого должно было хватить на тридцать дней, и направился по суше в Македонию, рассчитывая одержать победу над врагом. Сенат случайно узнал об этой несанкционированной экспедиции и быстро отправил своих представителей для отзыва своенравного консула.

В 169 г. до н. э. командовать армией в Македонии отправили Квинта Марция Филиппа. Ливий пишет, что римский полководец, «будучи в преклонных годах (было ему более шестидесяти) и весьма тучен, принял на себя все ратные труды».

Квинт Марций Филипп был старше и опытнее Красса и Манцина, хотя в 186 г. до н. э. во время своего первого пребывания в должности консула он потерпел поражение от рук лигурийцев. Также он был одним из двух послов, отправленных к Персею перед объявлением ему войны в 172 г. до н. э. Ложно обнадежив царя заверениями, что сенат, возможно, пойдет на уступки, послы отсрочили начало боевых действий, дав тем самым республике больше времени на подготовку к войне. Хотя большинство сената одобрило этот обман, несколько стариков-сенаторов сокрушались, заявляя, что подобные поступки не соответствуют римским принципам ведения войны; римляне должны действовать открыто и полагаться на мужество в бою, а не на вероломство.

К моменту принятия Квинтом Марцием командования армией в Фессалии Персей перешел в оборону, укрепляя ущелья и ключевые позиции на границах самой Македонии. В течение девяти дней после своего прибытия консул предпринял смелую попытку прорваться через эту цепь укреплений. Армии приходилось идти через почти непроходимую гористую местность, где боевые слоны стали серьезной помехой.

К счастью для римлян, вялые действия Персея позволили им достичь прибрежной равнины. Дий Гераклий и некоторые другие города сдались или были взяты штурмом, но римскую армию измотал трудный переход, к тому же снабжение происходило с перебоями. Квинту Марцию не удалось навязать противнику решительную битву, и этот сезон боевых действий закончился тем, что римская и македонская армии расположились на расстоянии нескольких миль на берегу реки Эльпий, протекающей по долине мимо горы Олимп, обители греческих богов. Сенатская комиссия сильно критиковала Филиппа, и ведение войны стало темой для горячих споров в Риме как среди политиков, так и простых граждан.

Эмилий Павел и битва при Пидне, 22 июня 168 г. до н. э.

Недовольство происходящим в Македонии привело к тому, что консулов по провинциям на 168 г. до н. э. решили распределить гораздо раньше, чем обычно, чтобы у нового командующего было больше времени на подготовку к военной операции. Жребий отправиться в Македонию выпал Луцию Эмилию Павлу, что было встречено народом с одобрением. В качестве пропретора с консульской властью Эмилий Павел правил Дальней Испанией с 191 по 189 гг. до н. э., проводя кампании против лузитанских племен. Хотя Павел потерпел сначала поражение у города под названием Ликон, он позднее добился значительного успеха, удостоился благодарственного молебствия[16] и, возможно, отпраздновал триумф.

После нескольких неудачных избирательных кампаний он впервые получил должность консула в 182 г. до н. э. и был отправлен в Лигурию. Кампания снова началась неудачно, он даже был окружен противником в своем собственном лагере, но затем, вырвавшись, он разбил врага и на этот раз совершенно точно удостоился триумфа. Какими бы ни были способности Павла как военачальника, он, похоже, не пользовался большой популярностью у избирателей и до 168 г. до н. э. не смог осуществить свой честолюбивый замысел и стать консулом во второй раз. Когда он получил наконец высшую магистратуру снова, ему было уже около шестидесяти лет.

Вероятно, желание, чтобы армией командовал опытный полководец прежде способствовало назначению Квинта Mapция, а теперь сыграло на руку Павлу. Вся жизнь Эмилия Павла прошла под знаком войны с Ганнибалом. Его отцом был консул, погибший в битве при Каннах, а его сестра вышла замуж за Сципиона Африканского. У самого Павла росли четыре сына, двух старших усыновили известные семьи, в которых недоставало наследников мужского пола. Самый старший стал называться Квинтом Фабием Максимом Эмилианом, а другой был принят в семью сына Сципиона Африканского и стал Публием Корнелием Сципионом Эмилианом. Возраст обоих приближался к двадцати годам, и они служили вместе со своим настоящим отцом в Македонии.

Павлу дали не новую армию, а дополнительный отряд рекрутов в составе 7000 римских пехотинцев, 200 кавалеристов, 7000 единиц латинской пехоты и 400 — кавалерии. Эти рекруты должны были дополнить легионы в Македонии до полного состава и войти в состав гарнизонов. Остальное пополнение было направлено в другие армии, занятые на Адриатическом театре военных действий. С особой тщательностью отбирались офицеры для службы в Македонии. Согласно постановлению сената только лица, занимавшие ранее какую-либо должность, могли назначаться военными трибунами. Павлу затем было позволено выбрать из представленных кандидатов двенадцать человек для замещения постов в его легионах.

Перед отбытием из Рима Павел произнес речь на Форуме, которая главным образом была направлена против застольных стратегов, которые очень любили обсуждать всевозможные слухи и известия с войны. Павел предложил оплатить расходы любого из этих «достойных» людей, если кто из них пожелает сопровождать консула в походе, и решительно предложил тем, кто откажется от такой возможности, в будущем заниматься разговорами, касающимися только городских дел. Подобная прямота, судя по всему, была его отличительной чертой и, возможно, именно этим объясняется тот факт, что, несмотря на уважение, которым пользовался консул, его нельзя было считать популярным человеком.

Павел прибыл в лагерь армии возле Филы в начале июня. Лагерь был расположен неудачно, и первая проблема, с которой столкнулся новый командующий, заключалась в плохом снабжении лагеря местной водой. Отведя армейских водоносов (utrarii) на берег — лагерь располагался на расстоянии чуть более четверти мили от моря, — он велел им копать колодцы. Почти сразу же был обнаружен подземный поток, который мог в достаточном количестве обеспечить армию свежей водой. Затем командующий взял трибунов и старших центурионов на рекогносцировку позиции врага на берегу реки Эльпий. Они искали места, где можно было легче всего перейти высохшее русло реки, и хотели оценить мощь защитных рубежей македонцев. Укрепления выглядели неприступными, поскольку Персей приложил немало усилий для возведения укреплений между склонами горы Олимп и морем. Для работы пригнали жителей из ближайших городов, в том числе и женщин, которым было велено носить еду в лагерь. В цепи укреплений были размещены метательные орудия различного типа. Надежда, возлагаемая на ряды укреплений Филиппом V у реки Аой, Антиохом Великим при Фермопилах и Персеем у реки Эльпий представляет поразительный контраст кампаниям Александра Великого. К тому же именно персы делали ставку на защиту реки в боях при Гранике и Иссе. Именно персы также специально готовили поле боя при Гавгамелах. Александр расценивал это как неуверенность врага в собственных силах и успешно атаковал персов в каждой битве. Позднее он точно так же поступил в битве при Гидаспе в Индии. Желание спрятаться за линию укреплений было еще одним признаком низкого уровня более поздних эллинистических армий и чрезмерной осторожности их полководцев, которые старались рисковать как можно меньше.