– Извини, дико спать хочу. Смена была тяжелой.

Сердце Бориса пронзила острая жалость. Он снова зло подумал, что с ним ей бы не пришлось надрываться в ночную смену. И вообще работать бы не пришлось. Он уговорил бы ее учиться на врача. Это гораздо легче, чем пахать за гроши на этой бешеной работе.

– Что ты будешь делать, если Виталий уйдет к Ольге? – вопрос прозвучал безжалостно, и Василиса вздрогнула.

– С чего ты это взял?

– Интуиция, если хочешь, интуиция.

– К чертям эту твою интуицию! – Ася храбрилась, но Борис видел, что она по-настоящему испугана. – Виталий никогда меня не оставит. Он порядочный человек.

Борис не выдержал.

– Какого лешего ты вешаешься на шею мужику, который тебя не любит? У тебя что, совсем гордости нет?

– Я ему на шею не вешаюсь! – уязвленная Василиса ответила тоненьким ломким голосом. – Он, между прочим, сам предложил мне за него замуж выйти. Я ему не навязывалась.

– Он в то время себя просто потерял. Интересно, сейчас бы он тебе это предложение повторил?

Она посмотрела на него затравленным взглядом, но промолчала. Прежняя Василиса бросилась бы в битву, невзирая на личности, а эта только тихо всхлипывала, глядя перед собой неподвижным взглядом.

Чертыхнувшись, Борис свернул на обочину, остановил машину и резким движением придвинулся к ней. Крепко обхватив ее затылок, прижался к губам и принялся целовать с мучительной, невыплеснутой страстью.

Василиса дернулась раз, другой, но он ее не отпустил. Он гладил ее волосы, целуя и целуя, не желая выпускать.

По дороге с громкой отрезвляющей сиреной промчалась машина ДПС, и Борис опомнился. Отпустил Василису, взялся за руль и искоса посмотрел на нее. У нее пламенело лицо и были осуждающе поджаты губы. Но она молчала.

– Хорошо же он тебя вымуштровал! Слова сказать боишься!

Василиса пораженно посмотрела на него.

– С чего ты это взял?

– Это видно любому, кто знал тебя раньше!

– Я просто повзрослела, – она сказала это с явным сомнением, мало веря тому, что говорит.

– Ты не повзрослела, а изменилась. Совершенно. Напрочь. Дед в свое время восхищался твоим душевным теплом. Теперь этого тепла теперь нет и в помине. Не думаю, что ты достигла таких потрясающих результатов в одиночестве. Все угодить ему стараешься?

Василиса сидела молча, как пришибленная. Борис несколько раз глубоко вздохнул.

– Извини, сорвался. В принципе, твоя жизнь ко мне никакого отношения не имеет. Живи как хочешь, мне-то что? – беспощадные слова падали увесисто, как камни.

Они подъехали к дому Василисы. Машина затормозила у подъезда, и Ася повернулась к водителю. Старательно выговаривая каждую букву, поблагодарила за помощь. Благодарность прозвучала аморфно и безучастно, будто она и впрямь говорила со случайно подвезшим ее водилой.

– Всегда раз служить! – Борис не остался в долгу, отчеканив, как часовой на посту.

Едва она вышла из машины, как он умчался, оставив ее растерянно смотреть вслед. После ночной смены и последующих приключений голова была как в тумане; соображалось плохо. Решив немного передохнуть, Ася поднялась к себе, приняла душ, потому что после вонючего одеяла, в которое ее завернули похитители, чувствовала себя ужасно грязной. Даже не перекусив, упала в постель и уснула.

Вечером ее разбудил легкий шорох. Вернувшийся с работы Виталий, старался шуметь как можно меньше, чтобы ее не разбудить.

Василиса от умиления с трудом проглотила ком в горле. У нее очень хороший муж. И пусть он не любит ее так, как ей хочется, все равно он к ней очень, очень хорошо относится. И неизвестно еще, как бы они жили с Ольгой! Может быть, разошлись уже давно! Разошлась же она с Глебом!

И тут же с горьким вздохом признала: конечно, не разошлись бы. Они так хорошо друг другу подходят. Но это вовсе не значит, что она должна уйти с их дороги. Никогда! И, вообще, в жизни главное любить, а не быть любимой! Только тогда жизнь сверкает своими лучшими сторонами!

Тут же, опровергая ее слова, вспомнился страстный поцелуй Бориса, и сердце болезненно сжалось. Виталий всегда целовал ее нежно, без напора, и ей это нравилось. Но сегодня ее обожгла настоящая страсть, и ей вдруг показалось, что поцелуи Виталия не нежные, а безразличные. И целует ее он только потому, что так полагается.

Она замахала руками. Что за ерунда! Чего только в голову спросонья не придет!

Встала, пошла в ванную, привела себя в порядок.

На кухне Виталий осторожно взбивал в миксере что-то очень вкусное.

– Извини, я проспала и не приготовила поесть!

– Наверное, на работе задержалась? – заботливо спросил Виталий, но Асе эта забота показалась натужной.

Ей внезапно расхотелось рассказывать мужу о своих приключениях. Слово за слово, и придется сказать об Ольгином разводе. Зачем будить лихо, когда оно тихо? Она не сомневалась в Виталии, но видеть его тоскливые глаза было выше ее сил.

– Да, конечно. Ночь была еще та. Нам с Ксан Ксанычем пришлось с седьмого этажа больного на носилках тащить, лифт не работал. Больной был за сто кило. А Ксан Ксаныч, сам знаешь, не спортсмен.

– Это ты очень корректное слово подобрала – не спортсмен. Жирная развалина. Его самого откачивать-то после такого спуска не пришлось?

– Почти. Но он пивко в киоске купил и оклемался.

Виталий покачал головой.

– Бедняга! Но давай садись, я тебя сейчас кормить буду.

– Когда же ты успел?

– Я готовый салат в нашем супермаркете купил и курицу гриль. А молочный коктейль сам только что сделал. Тебе, если хочешь, коньяку добавлю. Да и себе тоже. У меня сегодня день был аналогичный твоей смене. Операция за операцией. Три плановых, а потом еще столько же экстренных.

– Но ведь нельзя же столько!

– А кого это волнует, если людей спасать надо? Сама знаешь, ни врачей нет, ни среднего медперсонала. Хорошо бы ты к нам хирургической сестрой пошла, а то сегодня мне уже главврач ассистировал. Прямо говорю, это у него как-то не очень хорошо получилось.

Василиса ужаснулась, представив вальяжного неторопливого Александра Васильевича в роли ассистента.

– Кошмар! Но у нас тоже работать некому. Не знаю, как и быть. Пал Палыча жалко. Сам знаешь, у него дома проблемы.

– Что, Кира эта великолепная смоталась?

– Ну да. И все, что смогла, из дома вывезла. И в суд подала на изменение отцовства.

– Мне кажется, что на этом ее хахаль настоял. Все-таки не такая уж она подлая.

– Да? Не знаю, мне она никогда не нравилась.

– А как Ирина к этой истории относится?