Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зима — чудесное время волшебства, чудес, она как добрая сказка, как интересное приключение, в которой все актёры со своими ролями.
И сейчас весёлая ватага потянулась в другой дом, даря и там веселье и праздничный настрой, а она с детьми направилась к околице, где потихоньку собиралась вся деревня.
Там уже полыхал костёр. И парни готовились гонять «балду» — толстый обрубок бревна, который поджигается и прогоняется против движения солнца вокруг деревни.
Если удавалось прокатить «балду» вокруг деревни и вернуть обратно в костёр так, чтобы огонь не погас, то деревню в новом году ждало благополучие.
Но чтобы бревно точно не погасло, его умасливают, просто поливают маслом, или в бревне выдалбливают отверстие, в которое забивают паклю, пропитанную воском и маслом.
И сейчас парни обливали бревно обильно маслом и подожгли. С шумом и со смехом они покатили его по уже накатанной дороге, по очереди подгоняя его палками.
Все подбадривали их, и некоторые поспешили вслед за ними, наверное, для помощи. Остальные же стали водить хороводы вокруг костра, а смельчаки прыгать через него.
Звучали музыка и песни, слышался громкий смех, но все с нетерпением ждали парней, которые укатили «балду». И вскоре они показались, подгоняя горящее бревно.
Все дружно закричали, выражая радость, что бревно горит, и стали помогать его подталкивать в костёр, и вскоре тот запылал ярче, подпитанный промасленным деревом.
Оливия была так заворожена этим праздником, что не замечала ничего вокруг.
Со злостью на неё смотрела Фроська и её родные. С тоской —Тимофей, а парни бросали заинтересованные взгляды.
На ней было надето сюрко, отороченной мехом, и горловина плаща тоже была меховая.
Не отставала и одежда её детей: Оливия их тоже приодела в меха. И сейчас на неё поглядывали кумушки, как на выгодную партию для своих сыновей, разглядывая и обсуждая.
Только Оливии было не до взглядов: девушка наслаждалась праздником, веселилась и играла с детьми.
Её даже кто–то утащил к костру, и Оливии пришлось прыгать с ним через него, стараясь не спалить подол.
Костёр поутих немного, и тогда и девушки решились попытать счастье, прыгнув через него. А то можно было бы и подпалить свой подол.
Её то кружили в хороводе, то дети тянули покататься на горке, и она со смехом скатывалась вниз вместе с ними.
Везде царило веселье. Все вокруг шумели, смеялись, прыгали и обменивались шуточками.
А затем началась баталия снежками. За одной снежной стенкой, слеплённой из снежных блоков, спрятались девушки, а за другой такой же стеной — парни.
Оливия хотела посмотреть на веселье со стороны, но Дарья утащила её за стену и подмигнула:
— Лепи! Нечего стоять!
Налепив снежки, все приготовились. И… полетели снаряды, попадая то в стенку, то в зазевавшуюся персону, а то рассыпались веером, встретившись ещё в полёте друг с другом.
Азарт битвы захватил её: захотелось попасть в кого–нибудь после меткого попадания в своё плечо, который рассыпался холодным покрывалом и на лице.
Мгновенно стерев снег с лица, оставшийся пушистой каймой на ресницах, девушка подхватила его, сжимая в шарик.
Первое время посматривала на показавшихся парней из–за стены и бросала, но потом уже было не до этого.
С противоположной стены снежки летели градом, рассыпаясь снежным веером от прицельного попадания, и было впечатление, что число парней удвоилось.
Слишком град снежков был непрерывным и активным.
Она только успевала немного согреть руки своим дыханием — и опять в бой!
Смех, вскрики от снежного дождя и азарт битвы. Наблюдающие со стороны подбадривали, подсказывали, и некоторые, не вытерпев, бросались помогать
Игра набирала оборот, и натиск парней стал сильнее, и девчата скоро превратились в снеговиков.
Какие снежки? Оливия стояла по щиколотку в снегу, и ей казалось, что все парни только и стреляли в её сторону.
Чепец исчез с головы, не выдержав такого напора, плащ давно скинут, а снег забился под сюрко.
Когда–то заплетённая коса немного разметалась и скользила по груди как холодная змейка.
Лицо было мокрым от снега, но она чувствовала его жар, даже пушистые ресницы покрылись застывшими капельками воды.
Сквозь смех и снежки девушка поднимала снег, скатывала в шарик и бросала вперёд, понимая, что они проигрывают.
Ответный шквал снарядов заставил Оливию отвернуться и пригнуться, хоть как–то заслониться от холодного пушистого снегопада.
И услышала торжествующий крик, — их стену разрушали парни, развалив её своими телами.
Парни повалили девчат на землю, а те старались, смеясь, выбраться из плена…
Молодые люди крепко держали девушек и срывали поцелуи, требуя приз за победу.
Оливия даже растерялась, когда кто–то прижал её к своему телу и жадно поцеловал.
Поцелуй длился мгновение, но он был знакомый, родной, и она даже приоткрыла рот в ответ, но вдохнула холодный воздух.
Она не сомневалась, — это был Тимофей.
Очнувшись, она увидела девчат, ещё борющихся в снегу с парнями, а рядом с ней никого не было.
—Привиделось…, наверное, — прошептала Оливия.
Девчата выглядели такими же растрёпанными и мокрыми. И было, непонятно, от чего щёчки были у всех красными: то ли от мороза, а то ли от чего–то запретного.
За полночь они вернулись домой: весёлые, усталые и мокрые от снега. Маняша тоже не ложилась спать, дожидаясь их.
И с улыбкой встречала замороженные сосульки: на одежде висели комочки снега, от которых на пороге вскоре образовалась приличная лужа.
А утром на крыльце она заметила кузовок с леденцами на палочке, вспомнив свое детство, когда сами делали такие леденцы из сахара.
И девушка не сомневалась, что подарок оставил ей Тимофей. Прижав подарок к груди, она грустно вздохнула.
Постояв немного на крыльце, она отнесла гостинцы в дом, а сама направилась в сарай. Животные тоже ждали свой ежедневный подарок.
13
И вскоре завьюжила и закружила зима свои снежные карусели, подхватывая хлопья снега и кидая их на вышедшего путника на улицу.
Редко кто проезжал по улице в такую метель. Только пробегали до сарая покормить живность и опять в тёплый дом — греться у печки.
В такую погоду все сидели по домам, поглядывая в окна на белоснежную красоту, покрывшую землю.
Но вскоре
