– О'кей, хорошо, – продолжил Андрей. – Выходит, на всех языках что мы имеем? Какие визуальные эффекты? Белое, единственный парус, голубой туман и море. Правильно? «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом». Значит, если в память нашего словаря мы под каждое слово загоним его видеоизображение – не фотографию, а видео, понимаешь? – то подбором этих видео можем экранизировать эти стихи. Ты согласен?

– Андрей, в русском языке 250 тысяч слов, – вмешалась Катя. – И ты хочешь сказать, что под каждое слово…

– А в английском языке 600 тысяч слов, – усмехнулся Андрей. – Но это ничего не значит! В словаре Пушкина было 20 тысяч слов, и этими словами он написал «Капитанскую дочку»! А в словаре иностранных наемников британской армии всего 200 слов, и ничего – воюют! Короче говоря, это было самое простое. Муторное и занудное, но простое. Всего за полгода мы с помощью простенькой программы выбрали из Интернета все видео под десять тысяч слов из маминого англо-русского переводчика.

– Ка-ак? – изумилась Катя. – Вы открывали мой компьютер? Но ведь там мой пароль!

– Извини, мама. Твой пароль – это детский лепет, – отмахнулся Андрей и продолжил: – Потом мы с Витей написали программу, чтобы эти видео могли сопрягаться друг с другом, как слова сопрягаются в предложение. Понимаете? Например: «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя». Здесь семь изображений должны знать, как им лечь друг на друга, чтобы получилось красивое кино, правильно? Программа заняла пару месяцев, зато теперь мы можем визуировать все, что угодно, даже «Обломова» с «Гарри Поттером».

– Сколько гигабайт в вашем американском сне? – спросил Грущо.

– Ого! – изумился Андрей. – Папа, я тебя уважаю! Там семь гигабайт.

– И как вы их впихнули в своего «троянского червя»?

Катя тоже изумленно посмотрела на мужа.

– Где ты научился таким словам?

– Я прошел переаттестацию на полицейского, – усмехнулся Грущо и повернулся к сыну: – Ну? Я слушаю.

Андрей еще раз переглянулся с Виктором. Тот пожал плечами – мол, решай сам.

– Ладно, – сказал Андрей. – Это вторая фишка и немножко сложно. Но я поясню на примере. Ты в школе проходил, что есть геометрия Эвклида, а есть геометрия Лобачевского. Помнишь?

– Ну…

– Отлично. По Эвклиду пространство прямолинейно, а по Лобачевскому оно искривлено, правильно? То же самое в компьютерном программировании. Можно информацию компрессировать, но это стандартный способ. Компрессия имеет пределы. А Витя придумал паковать ее, как матрешки, причем не маленькие матрешки в большие, а наоборот – большие в маленькие.

– Как это? Не понимаю, – сказала Катя.

– Мама, it's okay. Этого даже Билл Гейтс не понял. Но именно поэтому мы проходим через все фильтры любой компьютерной защиты. Ты смотришь на мониторе на незримую точку, и она как личинка укладывается у тебя в памяти. А ночью, когда у тебя в мозгу нет цензуры и полная свобода творчества, она устраивает тебе стриптиз и разворачивается в киноленту.

Катя беззвучно заплакала, слезы потекли по ее щекам.

Грущо изумленно спросил:

– Что с тобой?

– Стас, – тихо сказала она. – Их убьют.

В голливудском фильме сразу после разговора Мэтью Гросса и Ирины Роговой с нищим Сулимом, буквально в следующем же кадре вертолет оторвался бы от земли и под темповую музыку полетел из Питсбурга в Покано, штат Пенсильвания.

Но мы с вами не в Голливуде, а в реальной истории, правдивой как жизнь. И в жизни все происходит без музыкального сопровождения, а по бюрократическим правилам.

Разговор Мэтью Гросса с Сулимом состоялся в воскресенье, 10 июля, в 17.18.

В 17.23 Гросс по телефону нашел в Пенсильвании лагерь Корвелльского университета для одаренных подростков и выяснил у Овидии Брайт, что Эрик Губер действительно там.

В 17.26 он дозвонился Биллу Корни, шефу Нью– Йоркского бюро ФБР, и доложил, что реальный герой Всеобщего Ночного Наваждения обнаружен и находится в общежитии Корвелльского университета.

Билл Корни тут же позвонил в Филадельфию, своему коллеге Грэгу Новоку, шефу Пенсильванского бюро ФБР, и попросил немедленно «запечатать» весь Корвелльский университет так, чтобы до прилета специального агента Мэтью Гросса и мышь из него не выскочила. А к пацану по имени Эрик Губер приставить сразу двух полицейских, которые бы глаз с него не спускали!

Грэг Новок передал эту просьбу комиссару Пенсильванской полиции, а тот – Дэну Золлингу, полицейскому шерифу в Корвелле.

На все это ушло довольно немного времени, и уже в 18.06 девять полицейских машин с воем сирен и вспышками мигалок примчались в Корвелльский университет.

В 18.10 Дэн Золлинг доложил по цепочке Биллу Корни, что 12-летний Эрик Губер под его личной охраной сидит в своей комнате в студенческом общежитии, а весь университет оцеплен полицией и «запечатан». Единственная проблема – Билл Клинтон, Билл Гейтс, Серж Брин и Джордж Лукас, которые ужинают в кафе «Эйнштейн», что делать с ними?

Билл Корни смилостивился над Клинтоном, Гейтсом, Брином и Лукасом и сказал Золлингу, что этих «запечатывать» не нужно, но и к Эрику Губеру их не пускать.

И вот теперь, после всех этих процедур Корни доложил Гарри Брауну, помощнику директора ФБР, дежурившему в этот воскресный вечер в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне, о выдающейся победе – задержании 12-летнего Губера, того самого, который под именем Стивена Купера является главным персонажем ночного наваждения.

Но Браун не стал беспокоить этой новостью директора ФБР Роберта Мюллера. Знаменитый «железный» Мюллер, установивший, по словам президента Обамы, «золотой стандарт» в работе ФБР, давно обновил руководство ФБР когортой молодых профи, и текущие вопросы они решали теперь без него. Браун поздравил Билла Корни с успехом, и Мэтью Гросс получил наконец пятиместный вертолет «Robinson-R66» шефа Питсбургского бюро ФБР для полета в Покано, Пенсильвания.

В 18.27 Мэтью Гросс уже из вертолета связался с шерифом Дэном Золлингом и поинтересовался у того, а кто живет в одной комнате с этим мальчишкой Эриком Губером. «Сейчас спрошу, – сказал Золлинг и через минуту сообщил: – Тут жили два русских пацана, но в полдень они уехали». «Каких два русских? Куда уехали?» – всполошился Мэтью. «Сейчас спрошу, – снова сказал Золлинг и доложил еще через минуту: – Их фамилии невозможно произнести, но я попробую: Виктор Ма-ли-новски и Андрю Грус-счо! Днем приезжали их родители и увезли их в Россию на какую-то телесъемку».

Было 18.37 минут. До вылета рейса № 316 Нью– Йорк – Москва российской компании «Аэрофлот» оставалось еще целых 23 минуты!

Теперь вернемся к виновникам всей этой катавасии.

Отдав машину Лизе Коган, семейство Грущо за тридцать долларов прикатило на такси из Брайтона в аэропорт имени Кеннеди около четырех часов дня, то есть за три часа до вылета в Москву рейса № 316. Отыскав дежурного администратора «Аэрофлота» по имени Стася, Грущо поменял дату вылета на всех четырех билетах (это стоило 600 баксов!). И после регистрации билетов и прохождения таможенных и паспортных проверок повел всех в небольшой ресторан возле 12-й стойки «Аэрофлота». До отлета оставалось еще полтора часа, и можно было расслабиться. Ребята, да и сам Грущо, с аппетитом ели огромную пиццу с колбасой и грибами, Катя отправилась в «дьюти-фри» за косметикой, и Андрей, доев очередной кусок пиццы, вдруг сказал отцу: