Марджана поморщилась, жалея, что приняла вызов.

— Я собиралась показать вам остров завтра. Сегодня меня ждет доктор Бадр-ад-Дин. Собственно, я уже ухожу.

— Тогда я отправлюсь вместе с тобой. Хочу поблагодарить Бадр-ад-Дина за спасение Фаруха.

Ей стало не по себе при мысли о том, что придется провести утро с Мехметом. Его неожиданный приход застал ее врасплох. В эту минуту она не могла взглянуть на него, чтобы не вспомнить, как он касался ее во сне, как ласкал губами, какие заманчивые нежности шептал на ухо. Чувственные линии его рта… нежные руки…

Решительно отбросив ненужные мысли, Марджана встала:

— Думаю, что буду занята весь день. Скорее всего, я вместо доктора Бадр-ад-Дина должна буду объехать его пациентов.

— Это входит в твои обязанности?

— Иногда. Он стареет, а мне нужно чем-то занять себя.

— Ханым Карима, — догадался Мехмет.

Марджана кивнула. Она уже знала, что поиски ограничили Танисом, но все же точного местонахождения ее наставницы никто не знал. Вчера Марджана долго беседовала с мэтром Гуайомэром, потом трижды прочитала письмо, присланное «стражами»-лазутчиками. И при этом так расстроилась, что мэтр Гуайомэр мягко напомнил ей, что жизнь продолжается. Марджана, скрипнув зубами, признала его правоту и решила с головой погрузиться в работу, чтобы поменьше вспоминать о подруге.

Сообразив, что Мехмет до сих пор ждет ответа, она подавила очередной раздраженный вздох. Все равно выхода нет: если она откажется, он опять назовет ее трусихой.

— Ну что ж, поехали, — пробормотала она, боясь, что совершает ошибку, и повела его в конюшню, где в двуколку уже была запряжена лошадь.

Близость к Мехмету так выводила ее из себя, что Марджана чересчур резко взмахнула поводьями и послала гнедого мерина трусцой. Она никак не могла выбросить сны из головы! Не могла забыть красоту его нагого тела, истинную мужественность, мягкую властность, с которой он касался ее, ласкал… наполнял… Молча проклиная себя, Марджана клялась взять верх над своими непокорными чувствами.

— Я продолжаю узнавать о тебе новые и поразительные вещи. Ты и словом не обмолвилась, что тоже работаешь на мэтра Гуайомэра.

Марджана бросила на него подозрительный взгляд:

— Почему вы так думаете?

— Прошлой ночью у меня были весьма интересные гости — Аякс-Странник и твой сеньор Ферра. Они и рассказали мне много любопытного. Должно быть, я не скоро узнаю о том, как ты попала в мужское общество и стала заниматься делами, не слишком подходящими для женщины.

Марджана с напускной небрежностью пожала плечами:

— Мой выбор стоил мне семьи, но я ни дня об этом не пожалела…

Не говорить же ему о том, какой именно семьи она лишилась и ради чего именно стала жить в мире людей.

— Аякс к тому же упомянул о твоем умении обращаться со шпагой и сказал, что ты меткий стрелок.

— Это так. — Марджана пожала плечами.

Больше всего на свете она хотела оказаться как можно дальше от него. Но приходилось делать вид, что беседа ее занимает. Хотя… Что толку лгать самой себе — ее занимал собеседник. Занимал так, что думать о чем-то другом просто не было сил.

«Надо бы сменить тему…»

— Вы еще можете отказаться от своего предложения, — тихо обронила она. — Если мы отправимся в спасательную экспедицию, вам не обязательно нас сопровождать.

— Нет, я хочу участвовать. Как и ты, я верю, что лучший способ — действовать быстро и решительно. Кроме того, мой ангел, я в огромном долгу перед тобой. Я знаю, что это такое — терять дорогого друга, а потому от всего сердца желаю тебя от такой потери уберечь.

Его глаза мрачно сверкнули. Она уже видела это однажды во время их путешествия. И ощутила, как разрывается от жалости сердце. Почему-то она не могла смотреть на него как на соперника, не могла ожесточиться, не могла даже просто избавиться от мыслей о нем.

— Что же, — заметила девушка, — у вас есть время, чтобы все решить. Завтра утром я должна везти вас к мэтру Гуайомэру. Аякс говорил об этом?

— Да, везти на допрос… — невесело усмехнулся Мехмет. — И может случиться, что мэтру я не понравлюсь.

— Вот в это я никогда не поверю, — покачала головой Марджана.

Постаравшись изгнать из головы мрачные мысли, Мехмет поудобнее устроился на узких козлах, чтобы насладиться таким удивительным утром. До чего непривычно, когда женщина правит лошадьми! Но Марджана ловко управлялась с коляской. Руки держали поводья уверенно и спокойно. Те самые нежные руки, которые во сне так часто гладили его горячий лоб, неся утешение и радость. Ему вдруг захотелось взять ее ладонь в свои руки, просто чтобы насладиться прикосновением.

Покой этого утра был воистину бальзамом для его души. Невозможно думать о войне в этой залитой солнцем долине с аккуратными рядами олив, апельсиновых деревьев и виноградников. На полуночи высятся два горных пика, поросших густым лесом, а к югу тянется более низкая гряда суровых холмов. Долины на острове тщательно возделывались, а крутые склоны украшали дикие леса.

Марджана, похоже, проследила за его взглядом.

— Горы защищают остров от полуночных суховеев и помогают удержать дождевые облака. Вместе с эллинами к нам пришли легенды и виноградная лоза. Говорят, что вино Гермес сотворил впервые именно здесь… Хотя вы не верите в легенды.

— Остров действительно похож на рай, — согласился Мехмет. — Здесь можно поверить в любую легенду.

— Остров совсем невелик. Его можно пересечь за час и объехать вокруг за три. Но он действительно необыкновенный, — пробормотала она с очевидной гордостью.

Доктор Бадр-ад-Дин жил на краю города в маленьком чисто выбеленном особнячке.

— Наконец-то вернулась, — пробурчал Бадр-ад-Дин, хмуро глядя на Марджану. Та лишь кивнула.

Бадр-ад-Дин нашарил очки и, нацепив их на нос, уставился на Мехмета.

— Я вас знаю?

— Помните шейха Мейта? — вмешалась Марджана. — Прошлым летом он привез юзбаши Фаруха.

Доктор пробормотал нечто вроде приветствия и взмахом руки отринул попытки Мехмета выразить благодарность за лечение друга. Мехмет увидел, что доктор еще меньше рад ему, чем в прошлый раз. «Что ж, — подумал шейх, — тогда я буду помогать твоей помощнице. И этим выражу свою благодарность…»

Весь день девушка посвятила захворавшим, колеся по каменистым тропам. От одного больного к другому, без устали неся каждому свою любовь к жизни. Она и Мехмет разделили простой обед с большим крестьянским семейством — это была единственная возможность бедняков заплатить за лечение двух младших ребятишек. Шейх не мог не поразиться тому, с каким уважением разговаривала с ними Марджана. Не мог не заметить и того, что глаза больных неизменно светились любовью к девушке.