Однако ситуация похожа. Бокан – раб мугды, курдуши – слуги колдуна… Наведение порчи через подброшенную вещь… относом…

Старлей и Кирилл.

Перед тем как они нашли какую-то вещь, приковавшую их внимание и (если опять же поверить Гантимуру!) сделавшую их жертвами мугды, Ольга видела Скалолазку! И в парке он мелькал, и в дверях реанимационного зала.

Не он ли подбросил старлею и Кириллу телефон и ручку? Не он ли этот самый бокан? Раб мугды?

– Именно так, – чуть слышно шепнул Гантимур. – По сути дела, он и сам мертвец: не единожды подыхал от того злого зелья, которое вливал в себя безмерно. Но нечистая сила пока что спасает его от посмертных мучений, ибо этот раб нужен мугды, он его волю исполняет беспрекословно. Вспомни, когда ты его еще видела! Постарайся вспомнить!

Зачем стараться вспоминать то, что и так невозможно забыть? Да, Ольга видела Скалолазку в тот страшный день, когда сломались их с Игорем жизни – жизнь каждого, и общая их жизнь тоже сломалась. Скалолазка встретился ей на лестнице, а потом Ольга нашла пистолет, который отдала Игорю.

А если бы не отдала?! Тогда мугды вселился бы в нее и она убила бы Игоря?!

– Мугды не в силах овладеть стражем: он способен только уничтожить его через другого человека, – сказал Гантимур, вновь каким-то непостижимым образом проникая в ее мысли. – Через свою жертву.

– Но ты сказал, что эти… жертвы мугды потом погибают! – чуть не вскрикнула Ольга. – Да, Кирилл погиб. А тот старлей, тот полицейский? А…

– Полицейский погиб в аварии, – спокойно сообщил Гантимур. – Двое его подчиненных остались живы, а он мертв. Жертва мугды не заживется на этом свете!

А ведь и в самом деле, вспомнила Ольга: проходило какое-то сообщение о том, что в аварию попал экипаж патрульной полицейской машины. Один человек погиб, бригаду реанимации не вызывали, поэтому Ольга сразу забыла об этом случае.

Неужели это был тот самый экипаж?

Итак, мертвы Кирилл и старший лейтенант.

А Игорь?..

Нет, нет! Неужели Игорь тоже умрет?!

Ольга мучительным усилием словно бы вытолкнула из головы мысли о неизбежной смерти мужа, как если бы они были столь же материальны и убийственны, как тот проклятый – нет, про́клятый! – пистолет, который она ему вручила, и, приподнявшись на локтях, взглянула на неподвижное тело «полковника» Вити, по-прежнему находившегося в глубокой коме:

– А он?! Он пытался убить меня. Но не подбирал никакой вещи, да и Скалолазка рядом не мелькал!

И тихо ахнула, вспомнив: да, Скалолазка рядом не мелькал. Скалолазка в это время просто-напросто умирал, и Ольга велела Люсе отпустить его…

– Но мугды не дал ему умереть, мугды послал дух своего верного раба в другого человека, – подхватил ее мысль Гантимур. – Этот человек с больным сердцем, – он чуть качнул головой в сторону «полковника» Вити и поморщился от боли, – чуть не стал твоим убийцей, и теперь часы его жизни сочтены. Так же, как и часы жизни твоего мужа. Пока ты держишь его тем, что жива сама и жива твоя любовь к нему. Но силы зла неизмеримы, противостоять им очень трудно, почти невозможно. Мугды погубит и меня, и тебя, и твоего мужа, если не уничтожить мугдыкен.

– Это лиственницу сухую срубить? – простонала Ольга. – Чокнуться можно!

– Послушай меня и попытайся понять, – серьезно сказал Гантимур. – Душа только родившегося человека называется оми и выглядит как синичка. Когда ребенок научился ходить и говорить, оми перерастает в душу хаян. С хаян человек проживает всю свою жизнь. Она похожа на него как две капли воды и помещается в его груди. Впрочем, иногда она ненадолго покидает тело – когда человек спит. Тогда она способна удалиться на большие расстояния, но к утру возвращается вновь. И вот человек умирает… теперь его душа называется мугды. Она находится в теле своего хозяина до тех пор, пока полностью не разложились его сухожилия и суставы. После этого мугды отделяется от тела человека и готово к переходу в загробный мир – Буни. Ведет ее туда шаман, однако если он неловок, неумел, если пропустил тот срок, когда душа должна быть сопровождена в Буни, если при похоронах не был соблюден ритуал проводов покойника, то мугды может вырваться из-под его власти и отправиться в странствие. Мертвое всегда враждебно живым, поэтому и мертвая душа – враждебное человеку существо. А уж если мугды принадлежала злодею, шаману, который насылал на людей болезни, навлекал на них несчастья, тешился злобной местью, тогда мугды многократно враждебнее живым! Однако и ее силы не бесконечны. Опору им мугды находит, отдыхая на ветвях мугдыкена, о котором я тебе уже говорил. Оно стоит на голом утесе над огромной рекой в самом сердце тайги. Если сжечь мугдыкен, силы мугды иссякнут, злой дух вернется в обитель смерти и перестанет вредить живым. Только в этом спасение для тебя, для меня… и для того, кого ты любишь.

Ольга сжала виски, мучительно покачала головой.

Боже мой, что творится? О чем говорит этот человек? Это безумный бред или нечто, что теперь становится жизнью Ольги? Нечто, в котором ей придется обитать до тех пор, пока… пока не будет уничтожен мугдыкен?!

Она хрипло, безнадежно рассмеялась, подавленная бессилием и страхом.

Хотелось закричать, покрыть Гантимура всеми известными ей матерными словами, хотелось позвать людей на помощь и потребовать отпустить ее или перевести в другую палату, однако что-то подсказывало: это бесполезно.

– У тебя ведь никакой клаустрофобии в барокамере не было, да? – спросила с тоской. – Ты это подстроил, чтобы оказаться рядом со мной, правильно?

– Конечно, – согласился Гантимур. – Не думал, что ты догадаешься. Но, если бы меня не было рядом, жертва мугды убила бы тебя. Потому что твоя защита сегодня уже дважды была разорвана смертельным заклятием. На третий раз тебя ничто бы не спасло.

– Кирилл убил бы меня?!

– Да.

– Но вместо этого я убила его, – пробормотала Ольга, и слезы вдруг так и хлынули из глаз. – Уж не ты ли помог мне вспомнить эти слова? Уж не тебя ли я должна за это благодарить?

– Не время лить слезы! – раздраженно перебил Гантимур. – Я хочу рассказать тебе…

Он не договорил. Дверь реанимационного зала открылась: вошли врачи, сестры. Лица у всех были печальны, глаза у девушек заплаканы, покраснели, и Ольга поняла, что они прощались с Кириллом. Однако их работа требовала забыть обо всем, что не имело к ней отношения, пусть даже это внезапная смерть их коллеги и друга, поэтому они вернулись к своим обязанностям: проверке показаний мониторов, замене опустевших пакетов или бутылок в штативах капельниц, замена повязок, обработка пролежней…

Внезапно один из мониторов издал тревожный звук. Стоял этот прибор у кровати вдовы, и по той поспешности, с которой бросились туда медики, Ольга поняла, что страшная примета, о которой она рассказывала Кириллу, сбылась.

Сколько времени с тех пор прошло? Час, полтора? А не пол ли жизни?!