И я, как мне кажется, нашёл ответ в стихотворении без названия.

Лошадь и мальчик даже видят друг друга

и обмениваются кивками даже:

– Здравствуйте, дорогой капрал!

– Здравствуйте, маршал!

Мальчик готов заплакать,

но изображает кашель.

Грипп в романе – это метафора, которая скрывает «слёзы мира». Сальников пользуется этим кашлем, как Жан-Поль Сартр – «тошнотой». Как «Петровы в гриппе» наследуют большой традиции экзистенциальной литературы, так и фильм Серебренникова тоже восходит к традиции европейского авторского кино. Долгих и сумрачных, как осень, фильмов.

Александр Сергеевич, почему вы не уехали из России?

Я расскажу вам анекдот о Пушкине и Сталине. Комиссия рассматривает разные проекты памятника Пушкину. Первый проект: Пушкин читает Байрона. Комиссия говорит: «Это верно исторически, но неверно политически: где генеральная линия партии?» Проект второй: Пушкин читает Сталина. Комиссия говорит: «Это верно политически, но неверно исторически: во время Пушкина товарищ Сталин ещё не писал книг». Исторически и политически верным оказался третий проект: Сталин читает Пушкина. Когда же памятник открыли, увидели: Сталин читает Сталина.

Но это был анекдот, а сейчас будет быль. Это произошло в 30-е годы в Советском Союзе – скандал, связанный с пушкинскими тетрадями. В 1937 году отмечали столетие смерти поэта. Очень характерная примета сталинского времени – отмечать юбилей смерти. Тогда арестовали художников Петра Малевича и Михаила Смородкина. Они сделали для печати графическую версию с картины «Пушкин у моря» Айвазовского, в которой разглядели нацистскую эмблему на портрете Пушкина и рисунке. Почему так произошло? Во времена моральной паники начинается гиперсемиотиза ция[66]. Пушкин – самый сильный символ. Он, как ловушка для привидений, соединяет в себе все надежды и все страхи. Пушкин нередко появляется и в более поздних анекдотах про власть в России. Так в одном из них над столом полковника КГБ висит цитата «Души прекрасные порывы…». Полковник понимает слово «души» как глагол. Это долгое время было анекдотом, пока в октябре 2022 года издание «Фонтанка» не сообщило, что «Комитет по вопросам законности, правопорядка и безопасности закупает изготовление сборника стихов, статей и воспоминаний работников петербургской прокуратуры под названием “Души прекрасные порывы”, посвящённого 300-летию прокуратуры России».

После таких новостей невольно вспоминаются слова Блока: «Наша память хранит с малолетства весёлое имя: Пушкин». Это действительно самое весёлое и важное имя в русской литературе. В каком-то смысле даже святое. Но его святость как у домашнего кота: ему поклоняются, но каждый при этом хочет его потискать. На картине группы «Синие носы» на старом диване сидят три мужские фигуры. На мужчинах – только нижнее бельё и бумажные маски. Справа налево: Владимир Путин, Иисус Христос и Александр Пушкин. Три главные иконические фигуры истории России. При этом все они выглядят иронично, но в то же время с домашней теплотой. Каждый из них словно может прийти в любой российский дом и просто, «по-семейному» сесть на диван, взять в руку рюмку водки и поднять тост: «За Россию!» Замечу лишь, что Пушкин в этой троице выглядит самым «стабильным». При Александре Сергеевиче сменялись цари, генеральные секретари, президенты. При нём был Бог, потом бога не было, потом Бог снова стал. А Пушкин как стоял, так и стоит. Памятник.

Поэтому, когда памятники поэту где-то сносят, это значит, что культурный кризис достиг самого глубокого уровня. Так происходит и в новейшей истории во время российско-украинского конфлик та. Например, 11 октября 2022 года в Киеве снесли старейший бюст Пушкина, установленный в 1899 году, к 100-летнему юбилею поэта.

На Пушкина нападают и используют как оружие. Так, в комедии «Бакенбарды» Юрия Мамина рассказывается история вымышленного «общества пушкинистов», появившегося в провинциальном Заборске. Фильм, снятый в 1990 году, показывает типичных бандитов, которые используют как отличительные знаки бакенбарды и трости, ходят строем, декламируя Пушкина. В конце концов власти используют самих «пушкинистов» для решения своих задач. Короче говоря, Пушкина все «юзают». Поэтому не случайно карикатурист Андрей Бильжо рисует Пушкина, который говорит: «Я очень вас прошу, пожалуйста, [отстаньте] от меня…»

При жизни Пушкин не избегал отношений с государством. Работал он в Коллегии иностранных дел, которая тогда совмещала функции МИД и внешней разведки. По этой причине Пушкин никогда не покидал Россию: он, возможно, имел доступ к секретным документам. И как человек, знавший иностранные языки, мог переводить иностранную корреспонденцию и даже разгадывать шифры. Кроме того, сказались личные отношения с императором. Николай I был его личным цензором и все решения о судьбе поэта принимал лично. После смерти Пушкина выплатил все его долги, но при жизни не выпустил из России.

Пушкин был имперец, милитарист, государственник, чиновник, «разведчик». Но в то же время ссыльный диссидент, народник, либерал. Для «либералов» имперская сторона Пушкина неприемлема, для «патриотов» неприемлем его конфликт с монархизмом и приверженность свободе слова. Идут годы и века, мы продолжаем делить Пушкина. Патриоты и прокуроры вспоминают строчку «Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы!». Либералы вспоминают слова, которые следуют через буквально пару строк после этих: «Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена!» Замечу лишь, что это стихотворение принадлежит перу 18-летнего человека. Вот как писал и мыслил Пушкин в возрасте тиктокера.

Идут годы, Пушкин остаётся. И сегодня у Александра Сергеевича есть уникальная способность – соединять в себе всё то, что следующие поколения разъединили. То, что распалось в Толстом, Достоевском, Чехове, не говорю уже про нас. Пушкин великий примиритель. В нём разные идеи составляют живой организм, а не идеологического Франкенштейна. Эта цельность досталась ему буквально по крови – Пушкин потомок эфиопского вождя, создавший русский литературный язык и проживший жизнь как патриот России. Вокруг него менялись императоры, генеральные секретари и президенты, целые общественные формации. Пушкин остаётся в центре культуры, а его памятники – в центре российских городов. Почему так? Потому что он добрый. Именно так: «Чувства добрые я лирой пробуждал». Он милосердный: «Милость к падшим призывал». Он смелый: «В мой жестокий век восславил я Свободу». Он показал, что можно быть патриотом, демократом, свободолюбцем, христианином – сразу. Пушкинская империя – это империя духа и интеллекта.

Влюблённые шепчут сегодня не его стихи про «клеветников России», а «я помню чудное мгновенье». Он был и великим патриотом и прекрасным любовником, не страдал ни гомофобией, ни русофобией. В нём уживался хулиган и аристократ. Так однажды Пушкина вызвал на дуэль подполковник Семён Старов. Они не поделили ресторанный оркестр