Этот колокольчик скоро зазвонит. С одной стороны, ее измученное сердце замирало от надежды, что это будет он. Ей так отчаянно хотелось верить, что он сдержит слово даже перед той, что не заслуживала уважения, но с другой стороны, опыт подсказывал ей, что он и больше никогда не войдет в эту дверь.

Она поднялась на ноги и потянула шнур. Чувствуя, как платье хлестнуло ее по ногам, потому что она слишком резко встала, ждала, когда откроется дверь гостиной.

И отперла дверь на двойной стук.

Вид подноса с двумя чашками и кофейником с кофе, словно копьем пронзил ее грудь. Тяжело вздохнув, она качала головой; и Джейн отодвинула поднос в сторону.

— Пожалуйста, передайте Рубикон, что мне нездоровится, — сказала Роуз, делая все, чтобы голос звучал как обычно.

Когда дверь снова закрылась, она попыталась расистегнуть платье на спине. Но ее пальцы слишком сильно дрожали, чтобы справиться с мелкими пуговицами. От отчаяния, что никак не может снять платье, она рванула что было силы.

Пуговицы посыпались на пол. Она высвободила руки из рукавов и спустила платье вниз. Подняла его и, пройдя в спальню, бросила в пустую корзину. Масса синего шелка прикрыла корзину и вспенилась по бокам.

Оставшись в белье и чулках, Роуз опустилась на колени. Плечи поникли. Зарывшись лицом в ладони, она посильнее прижала их, пытаясь сдержать слезы. Но и это ей не удалось.

— К сожалению, она не может обслужить вас сегодня. Могу ли я предложить…

— Вы сказали, не может… Но почему?

— Именно так. Сегодня Роуз не может быть с вами, — ответила мадам.

Ее руки лежали на столе, плечи распрямились. Слова Рубикон звучали так холодно и так сдержанно, в то время как шок и стыд бурлили в нем, смешиваясь с разочарованием.

— И все же почему?

— Уже поздно, сэр. Красивые женщины не должны пребывать в одиночестве. Разве вам не приходило в голову, что другие джентльмены не допустят, чтобы такая женщина, как она, провела вечер одна?

Так она занята с другим мужчиной? В этот момент? Горячее и мгновенное чувство ревности поднялось из глубин его души и схватило за горло смертельной хваткой. Странно, подобные эмоции ему совершенно не свойственны. Ревновать к другому мужчине. Ночи Роуз принадлежали разным мужчинам, тем, кто делил с ней постель. Джеймс прекрасно знал это. И он еще пустился в дискуссию с мадам! Казалось, логика на время изменила ему. Ему претила мысль, что к телу Роуз прикасаются руки другого мужчины. Другой целует эти пухлые розовые губы. И другой берет от нее то, что она дала ему прошлой ночью. И он не мог игнорировать отвратительный привкус предательства, просачивающегося в него вместе с ревностью.

Может быть, это и глупо — рассматривать ее поведение как предательство, но он не знал, как назвать это по-другому.

Роуз проститутка. И ему не следовало забывать, что, проводя время с ним, она просто выполняла свою работу. Если бы Джеймс спросил себя, чувствовал ли он что-то всякий раз, когда Амелия заводила нового любовника, то мог сказать, что не чувствовал ничего. Ни одного проблеска отвратительной чудовищной кричащей ярости, распаляющей кровь и требующей оторвать мужчину от Роуз и избить за то, что тот посмел прикоснуться к ней.

Джеймс сжал кулаки, его глаза не отрывались от белой стены, скрывавшей потайную дверь. Он чувствовал, как ему вдруг стало трудно дышать. Предательский удар пронзил его сердце, и все, что он мог, — это не дать опасному чувству перейти в действие.

— Когда я смогу увидеть ее снова?

Он слышал свой голос откуда-то издалека.

— У Роуз не бывает больше одного клиента за вечер. Поэтому только завтра вечером. — Мадам сделала паузу. — Я должна позвать кого-то из охраны?

Он быстро оглянулся.

— Зачем?

Поджав губы, она приподняла брови.

Он какой-то момент смотрел на нее и затем понял. Господи, наверное, он выглядит как идиот, готовый вступить в драку из-за шлюхи.

— Не стоит.

Глубоко вздохнув, он оторвал руку от спинки красного кресла и постарался успокоиться. Господи, он надеялся, что все же не похож на безумца.

Даже когда Амелия хвасталась своим первым любовником, он не чувствовал ни капли ревности, только cожаление и удар по своей гордости. Но в Роуз было нечто такое, что пробудило в нем чувство, о существовании которого он даже не подозревал.

Черт бы побрал Амелию! Это ее вина. Она приняла приглашение на этот ужин. И не насмотревшись всласть на своего любовника за столом, после ужина провела еще два часа в гостиной, практически в его объятиях. Ему надо было вытащить ее оттуда сразу после ужина, воспользовавшись тем, что Ребекка устала после путешествия. Но Ребекка, напротив, была очень оживлена и болтала в кружке молодых леди с Брэкли, явно наслаждаясь своим первым вечером в обществе. И ему не оставалось ничего другого, как ждать, пока Амелия соберется уходить.

Она отняла у него все. Его гордость, уважение к самому себе, его надежды и его мечты. И всего этого было недостаточно? А теперь она хотела украсть у него и этот вечер е Роуз, растоптав его своей маленькой аристократичной ножкой.

И он вспомнил, как проснулся в это утро с мыслями о вечере, который ждет его впереди.

— У нас есть и другие красивые женщины, — сказала мадам, возвращая его к действительности. — Может быть, вы выберете одну… или двух?

Джеймс покачал головой и едва слышно фыркнул, оттопырив верхнюю губу. Как, оказывается, просто заменить одно на другое! Как будто Роуз сама по себе не является ценностью.

— Терпеть не могу, когда мои гости уходят разочарованными. Успешные джентльмены, такие как вы, обычно связаны множеством обязательств, которые могут неожиданно внести изменения в их планы. Если вы желаете, то можете бронировать Роуз на завтрашний вечер.

— Отлично, но только не на вечер, а на всю следующую неделю, — сказал Джеймс и подумал, что теперь он, наверное, выглядит еще большим идиотом.

Он нетерпеливо ждал ответа мадам, пока она потянулась к рюмочке на столе и сделала глоток. С легким звоном рюмочка водворилась на место, и мадам снова положила руки на стол.

— К сожалению, я должна проинформировать вас, что вынуждена ограничить вашу просьбу и вместо недели предоставить вам Роуз на три ночи. И лучше не откладывая оформить наше соглашение. Я думаю, вы понимаете? Стремление к удовольствию так переменчиво. Если вы все еще чувствуете в себе симпатию к Роуз, тогда мы обсудим это.

Он был далек от таких вещей, как ненадежность или переменчивость, но не стал спорить и вместо этого вытащил из кармана пачку банкнот. Это была всего лишь треть необходимой суммы.

— Вы понимаете, что здесь не все. Остальное я доставлю завтра.

Мадам подняла голову, довольная улыбка изобразилась на ее сильно накрашенных губах.