— И у Алисии кружилась голова.

— Похоже, где-то сильно тряхануло. Что еще могло вызвать такую волну?

— Мы не проедем дальше! — выкрикнул я.

Поток встречных машин несся уже и по встречной полосе тоже. Многие ехали с зажженными фарами и гудели нам, и это здорово действовало мне на нервы.

Ударив по тормозам, отец скомандовал:

— Выходим!

Потом я вспоминал, как он, не задумываясь, бросил свою любимую, почти новую «Вольво», которую, кстати, тут же угнали, ведь отец не подумал даже забрать ключи зажигания. Он все бросил ради того, чтобы спасти счастье своего сына. Призрачное счастье, в которое почему-то сразу поверил. В отличие от меня.

Задыхаясь, мы бежали к морю и расталкивали людей, пытавшихся спастись. Краем глаза я заметил нескольких, оцепенело смотревших на то, что творилось в море, и толкнул ближайшего ко мне:

— Бегите! Бегите отсюда!

— Вон она! Смотри! — вдруг хрипло прокричал отец, вскинув руку.

И я увидел белую яхту, стоявшую к волне боком. Единственную, вышедшую в море.

«Почему они не плывут к берегу? Не поставят яхту поперек? Они не видят цунами?! Они в каюте? Что они там…» — Мои черные мысли оборвались, не позволив ревности опять пустить корни. После отцовских слов я не мог так легко поддаться ей.

Вопль вырвался сам собой, мне даже показалось, что кричал вовсе не я. Подхватив яхту, мутная волна швырнула маленький кораблик на берег, а мне показалось, что у меня вырвали сердце. Ноги мои задрожали и подкосились, и я вполне мог бы рухнуть на траву, но отец с силой дернул меня в сторону.

— В отель! Быстро! Надо забираться наверх.

— Но там Алисия!

— Тебя смоет! А ее ты не найдешь.

— Я найду ее.

Отец мотнул головой:

— Мы опоздали. Надо спасаться самим.

— Я найду ее!

Он тащил меня ко входу в высотный отель, где действительно можно было спастись, если б я хотел этого. Если б я жаждал жизни без Алисии.

Не знаю, как у меня хватило сил вырваться, ведь отец держал меня крепко. Я бросился к берегу в тот самый момент, когда бешеная водяная стена приблизилась вплотную. Я увидел перед собой свою смерть. Она несла с собой мертвую тишину, от которой зазвенело в ушах. Еще секунда и…

Что-то отбросило и прижало меня к толстому, лохматому стволу пальмы прежде, чем волна унесла меня с собой. Она неслась на меня с таким напором, точно в нас целились из тысяч брандспойтов. Все вокруг бешено вспенилось, навалилось резким холодом, неудержимым, как течение времени.

— Не дыши! Держись! — прокричал кто-то мне прямо в ухо. Я не узнал этого голоса.

Я судорожно втянул воздух и вцепился в ствол. Мутная вода ударила меня, но не наотмашь, потому что я был закрыт пальмой. Наверняка не в тот страшный момент, а чуть позже, но меня настигло удивление, почему мое тело словно вбито между деревом и тем человеком, что подпирал меня сзади. Меня не отбросило волной, не потащило вперед, когда вода отступала.

Гораздо позднее я узнал, что меня затащили на узкий пятачок между тремя пальмами, и вместе мы оказались плотно зажаты деревьями, которые выдержали водяной штурм, хотя многие пальмы вырвало из земли с корнем. А тот человек, что сообразил, как нам спастись и рискнул осуществить это, был моим отцом.

Но тогда я даже не оглянулся. Я рванулся вперед, как только вода начала отступать (сколько прошло?), волоча за собой изуродованные куски чего-то, обломки досок… Людей! Над райским островом стоял вой ужаса, и, кажется, я тоже кричал, не помню.

Я бежал следом за волной, не узнавая ничего вокруг себя, увязая в песке, покрывшем недавние зеленые лужайки. Нахлынувшие вместе с волной звуки были ужасны: срывающиеся крики, от которых мороз бежал по коже, протяжные гудки машин, треск и грохот, видимо, что-то рушилось, я не оглядывался. Я пытался прорваться туда, где громоздились остатки белой яхты…

Воздух звенел именем: «Алисия!». Наверняка это я кричал, потому что потом у меня еще долго болело горло. Я звал свою любовь, свою жизнь, свою судьбу! Но она не откликалась. Не откликалась.

И тут я увидел. Разноцветная, широкая юбка Алисии беспомощным мокрым цветком мелькнула в воде… На секунду я опять разучился дышать, но уже в следующий миг ноги сами понесли меня в погоню за этим великим убийцей, который пытался утащить с собой единственную, необходимую мне девушку.

В мыслях у меня мелькнула благодарность матери, которая с детства заставляла меня, ленивого, ходить в бассейн, после легкой травмы спины. Мое тело не должно было подвести меня.

Я с разбега нырнул во взболомученную, грязную воду и сразу открыл глаза, чтобы не упустить Алисию, которую уже утянуло вглубь. Но почти ничего не было видно, и меня охватила паника. Я сказал себе, что ни в коем случае нельзя ей поддаваться, иначе мы утонем вместе, а это все-таки не самый лучший вариант. Мне не хотелось умирать с Алисией, мне хотелось с ней жить.

И все же я, наверное, здорово паниковал, потому что метался в разные стороны, наталкиваясь на другие тела. Некоторые сопротивлялись морю, боролись с ним, другие уже сдались и, бесформенно обмякнув, опускались на дно, которое было где-то рядом.

Я барахтался среди этого смешения жизни и смерти, сам полуживой от ужаса, и не мог выработать какого-то реального плана действий. Я просто молил про себя: «Верни мне ее! Отдай! Я больше ни о чем не попрошу тебя!» И вдруг увидел, что-то пестрое…

Я рванулся на этот единственный во всей этой мути цвет, но мне казалось, что я двигаюсь очень медленно, преступно, убийственно медленно. Как потом говорил мой отец, я пробыл под водой не дольше минуты, но для меня прошла целая вечность. Когда я добрался до Алисии, мягко оседавшей на дно, когда подхватил ее безвольно обмякшее тело, все во мне завопило: «Скорее! Воздуха!»

Стоило мне показаться на поверхности, как отец бросился с берега навстречу, но остановился по пояс в воде, беспомощно взмахивая руками.

«А ведь он не умеет плавать, — вспомнил я. — Неужели так и не научился?»

Я изо всех сил греб одной рукой, отплевываясь грязной, соленой водой, и боялся взглянуть в лицо Алисии, которую прижимал. Мне нужно было только добраться до берега, только добраться…

Еще в воде, отец выхватил Алисию и побежал с ней на сушу. А я упал на колени и долго не мог найти сил, чтобы встать и дойти до них. Я знал, что отец справится без меня. В этом я мог на него положиться.

Когда я услышал самый желанный звук — Алисия закашлялась! — у меня вырвался громкий всхлип, и это не смутило меня.

— Она жива, — прошептал я. — Господи, спасибо. Все хорошо. Мы спасли ее…

Больше мне не хотелось даже приближаться к морю. Я все время видел перед собой счастливое лицо Алисии, встретившейся с ним, и ее почти неживое тело, которое утягивала глубина. Море обмануло ее любовь, мечта обернулась катастрофой.