— Она мне не нравится.

— Огорчительно это слышать. — Уинтроп откашлялся. — Однако мы были рады узнать, что Радленд-Хаус находится как раз к северу от вашего дома, который вы недавно сняли.

Гарри стиснул зубы.

— Мы в этом не ошиблись, не так ли?

— Нет, — неохотно признался Гарри.

— Хорошо. Потому что нам важно, чтобы вы приглядывали и за ней.

Гарри не смог скрыть своего неудовольствия.

— Есть проблема?

— Разумеется, нет, сэр, — ответил Гарри, поскольку оба знали, что вопрос был чисто риторическим.

— Мы не подозреваем леди Оливию в сговоре с князем, но, учитывая его хорошо задокументированный талант обольщения, мы считаем, что она может не устоять перед его чарами.

— Вы задокументировали его талант обольщения, — произнес Гарри.

— У нас есть свои методы, — небрежно бросил Уинтроп.

У Гарри почти появилось желание сказать, что если князю удастся соблазнить леди Оливию, Британия от этого только выиграет, но что-то его остановило. Какое-то мимолетное воспоминание, что-то в ее глазах…

Каких бы у нее ни было грехов, такого она не заслуживает. Хотя…

— Мы рассчитываем на то, что вы сможете уберечь леди Оливию от опрометчивого поступка.

Она ведь шпионила за ним.

— Ее отец важная персона.

Она сказала, что ей нравится оружие. А что там сказала ее служанка насчет французского языка?

— Она хорошо известна в свете, и ее все любят. Если с ней что-нибудь случится, скандал будет грандиозный.

Но она не могла знать, что Гарри работает на военное министерство. Об этом никто не знает. Он просто профессиональный переводчик.

— Если случится непоправимое, вести расследование станет невозможным. — Уинтроп помолчал и спросил: — Вы понимаете, о чем я говорю?

Гарри кивнул. Он все еще не думал, что леди Оливия шпионка, но его любопытство было задето. Не будет ли он выглядеть дураком, если окажется, что он ошибался?

— Миледи.

Оливия оторвала взгляд от письма; которое она писала Миранде. Она не была совсем уверена, стоит ли ей писать о сэре Гарри. Но кому еще она могла об этом рассказать, хотя на бумаге это все выглядело бы как-то странно.

Более того — бессмысленно.

В дверях стоял дворецкий. На серебряном подносе лежала визитка.

— К вам гость, миледи.

Ее взгляд остановился на часах на каминной полке. Для визитеров немного рано, а ее мать еще не вернулась из магазинов, куда она поехала за шляпами.

— Кто это, Хантли?

— Сэр Гарри Валентайн, миледи. Мне кажется, он снимает дом к югу от нас.

Оливия положила перо. Сэр Гарри? Здесь? Зачем?

— Проводить его к вам?

Непонятно было, почему дворецкий спрашивает. Если сэр Гарри уже в холле, он практически может видеть, как Хантли с ней разговаривает. Притвориться, что ее нет, уже нельзя. Она кивнула, сложила письмо и сунула его в ящик стола. Потом поднялась, словно ей было необходимо встретить его стоя.

Спустя несколько мгновений он появился на пороге гостиной, одетый, как обычно, в одежду темных тонов. Под мышкой он держал небольшой пакет.

— Сэр Гарри, — сказала она, — какой сюрприз.

Он приветственно кивнул:

— Я стараюсь быть хорошим соседом.

Она тоже кивнула, осторожно наблюдая, как он входит.

Она не могла даже представить себе, зачем ему понадобилось нанести ей визит. Вчера в парке он отнесся к ней более чем нелюбезно, хотя, если быть честной, и она вела себя не лучше. Она не могла припомнить, когда так невежливо с кем-либо обошлась, но сейчас она испугалась, что он снова попытается ее провоцировать, причем по поводу чего-либо гораздо более опасного, чем бальный танец.

— Надеюсь, я не помешал?

— Нет, что вы. Я просто писала письмо своей сестре.

— Я не знал, что у вас есть сестра.

— На самом деле она моя невестка, но она мне как сестра. Мы знакомы всю жизнь.

Он подождал, пока она сядет на диван, и занял место напротив, в кресле, выполненном в египетском стиле. Он ничуть не чувствовал себя неуютно, и Оливия нашла это интересным. Сама она не любила сидеть в этом кресле.

— Я принес вам вот это, — сказал он, протягивая ей сверток.

— О! Спасибо.

Она не хотела принимать подарков от этого человека, тем более что она не доверяла его мотивам. С какой стати он должен что-то ей дарить?

— Разверните.

Она начала разворачивать сверток, и при этом ее пальцы слегка дрожали — она надеялась, что он этого не заметит. Ей пришлось немного повозиться с узелком, но в конце концов удалось снять бумагу.

— Книга, — немного удивилась она. По форме свертка и по его весу она уже догадывалась, что это должно было быть, но все же это был очень странный выбор.

Она посмотрела на название. «Мисс Баттеруорт и безумный барон». Теперь она удивилась по-настоящему:

— Вы принесли мне готический роман?

— Жестокий готический роман, — подчеркнул он. — Мне кажется, вам должны нравиться такие романы.

Она взглянула на него, оценивая его замечание. Он тоже смотрел на нее, ожидая ее ответа.

— Я на самом деле мало читаю.

Он удивленно поднял брови.

— То есть я имею в виду, что я умею читать, — сказала она, все больше раздражаясь. — Просто чтение не доставляет мне удовольствия.

Брови остались на месте.

— Мне не следует в этом признаваться?

Он улыбнулся, а потом помолчал, прежде чем ответить.

— Вы не всегда думаете, прежде чем говорите, не так ли?

— Не слишком часто, — призналась она.

— А вы попытайтесь начать, — предложил он, указывая на книгу. — Я решил, что это все же гораздо более занимательное чтение, чем газета.

Это как раз то, что может сказать мужчина. Никто никогда не мог понять, что она предпочитает новости дня глупым плодам чьего-либо воображения.

— А вы это читали? — спросила она, наугад раскрывая книгу.

— Нет. Но моя сестра очень хорошо о ней отзывалась и рекомендовала ее.

— У вас есть сестра?

— Вас это удивляет?

Да, ее это удивило. Ее подруги посчитали необходимым многое рассказать ей об этом человеке, а о сестре почему-то умолчали.

— Она живет в Корнуолле, в окружении скал, легенд и пятерых детишек.

— Какое милое описание, — искренне сказала она. — Вы любящий дядя?