Было еще несколько фильмов, которые прошли как-то незаметно, про них особенно не распространялась пресса, но сниматься Люся соглашалась почти всегда. Она очень боялась остаться без работы, и поэтому у нее постоянно были картины на перспективу. Она знала, что в следующем месяце у нее есть работа. Параллельно мы вдвоем ездили на концертные гастроли. И еще я работал с Майей Кристалинской. Занятость была стопроцентная.

В тот период, от 80-х до 90-х годов, наша совместная жизнь была очень спокойной и интересной. У Люси и у меня было много творческой работы. Она с удовольствием ходила на концерты Майи Кристалинской. Приходила за кулисы, делала комплименты музыкантам, всегда находила теплые слова для Майи. И потом дома обсуждала со мной концерт, обязательно предложив что-то новое. И я всегда доносил это до Майи Владимировны. Она обязательно звонила и благодарила Люсю. Время летело как вихрь. И еще общественная работа. В те годы без того было нельзя. Такая работа была, в основном, у меня.

А еще у нас был редкий совместный отдых. Чаще всего мы ездили в Пицунду. И жизнь протекала спокойно, бесконфликтно. Иногда, правда, я забывался и мог с восторгом рассказать о какой-нибудь особе женского рода… и тогда на пару часов воцарялось мрачное молчание. Но «севастопольского геноцида» больше не было.

Однажды Люся поехала в составе советской делегации, в которой была Ирина Купченко, в Латинскую Америку. По возвращении она пригласила Иру к нам в гости. Они очень подружились в этой поездке. Мне очень понравилась Ирина. Я уделял ей внимание, вечером, например, отвозил домой. Мы с Люсей ездили к ней на дачу во Внуково, Ира показывала дом, где жили Любовь Орлова и Григорий Александров. В основном Ирина приезжала к нам на Безбожный. И однажды, после очередного ее визита, я вернулся отвезя ее домой, и… почувствовал, что в доме воцарилось опасное молчание. Люся на меня даже не поднимала глаз, в разговор не вступала… Мне было ледяным тоном доложено, что я уделяю Ирине слишком много внимания и этим «унижаю» Люсю. Больше Ирина к нам не приезжала. Очень жаль. Обе они хорошо общались, у Иры прекрасное чувство юмора, женщина она очень добрая, мягкая, обаятельная. А все эти «обвинения» были совершенно беспочвенны.

Похожая история произошла раньше с Ириной Мирошниченко. Мы тогда еще жили на «Маяковской», а Ира рядом, на Горького. Мы часто ходили к ней в гости, Ирина очень гостеприимная, добрая, внимательная. И вот однажды она приобрела новый синтезатор и пригласила нас, чтобы я помог ей в нем разобраться. Для меня это было большим удовольствием. И вот мы распаковываем этот новый инструмент, устанавливаем. Разобрался я быстро, и мы с Ириной начали петь какие-то романсы, песни, пробовали даже на французском языке… И вдруг я увидел Люсины глаза. «Конец дружбе», – подумал я.

И сразу придушил свои эмоции и неподдельную радость. Мы попили кофе с очень вкусными плюшками и засобирались домой. Правда, тогда Люся промолчала, удержав в себе «гнев». И дружба с Ириной, к счастью, не разорвалась. Мы хорошо общались, ходили в гости друг к другу. У Иры очень часто бывали в гостях мировые звезды, например Ричард Гир, Настасья Кински, которую она даже привела к нам в гости…

Примерно в это время у нас дома появился сценарий «Вокзал для двоих». Люся растерялась. Вроде бы обида за «Иронию…» уже давно прошла, но как себя вести – непонятно. Сценарий ей очень понравился. Мы вместе уже стали придумывать разные эпизоды, Люся, бывая в ресторанах, стала расспрашивать официанток об их работе, жаргоне, повадках. А Рязанов молчит. Дома уже возникает нервозность. Нельзя вживаться в роль, пока не утвердили. И тут звонок жены Рязанова, Нины Скуйбиной, которая работала редактором на «Мосфильме». Редактором «Вокзала» была назначена другая женщина, тоже очень милая. Но Нина была женой Рязанова. И следила за каждым кадром.

Расскажу немного о ней. Нежная, с тихим бархатным голосом, очень внимательная, аккуратная, ну все-все в ней было прекрасно. Очень спокойная, хотя с Эльдаром было непросто. Требовалось адское терпение (как и с Люсей). Я очень дружил с Ниной. У нас с ней были «похожие функции», если можно так сказать. Я ее хорошо понимал, и в те моменты, когда Рязанов гневался, бушевал, а это было довольно часто, Нина весь этот ураган принимала на себя. И Рязанов ее слушал. Как это ни парадоксально, Люся тоже меня слушала, правда, никогда не показывая этого. А Рязанов показывал и всегда хвалил Нину. Они вместе сидели у монитора, вместе шумно обсуждали каждый дубль, а Эльдар Александрович снимал по 7–10 дублей. Нина следила за ним 24 часа в сутки, причем следила не за режиссером Рязановым, а за Эльдаром: чтобы он много не кушал, был всегда красиво одет, чтобы не нервничал, не кричал на работников… она была его режиссером.

И вот Нина позвонила Люсе. Они очень мирно пообщались, обсудили какие-то детали, и Нина сообщила, что скоро начнутся съемки. «Пробы – это простая формальность», – сказала Нина. И эта телефонная встреча прошла настолько мягко и дружно, что Люся успокоилась. Действительно, пробы прошли формально, Люсю утвердили, и начался «Вокзал для двоих»! Один раз была предварительная встреча с автором сценария Эмилем Брагинским, а потом уже встречались с Эльдаром и Ниной. Я был на всех встречах и съемках «Вокзала». И всегда бежал к Нине. Она радостно приветствовала меня, и мы садились у монитора.

Съемки велись на Рижском вокзале в Москве, в Ленинграде и в павильонах «Мосфильма». Работа над фильмом протекала очень спокойно, творчески интересно. Снимались замечательные советские актеры Олег Басилашвили, Нонна Мордюкова, Никита Михалков, Ольга Волкова, Александр Ширвиндт и другие. Часто Люся с Эльдаром уходили в сторону и о чем-то шептались. Я знал, что это они обсуждают очередную Люсину ремарку. Рязанов всегда с интересом и уважением относился к ее предложениям. Они долго спорили об эпизоде с Михалковым. Люся отстаивала другого Олега Басилашвили. Она считала, что он не должен быть таким мягким, а Михалков не должен его так унизительно избивать, причем, безответно. «За что же я тогда с ним, если он такая тряпка?» – возмущалась Люся. Но Рязанов был непреклонен.

На этом фильме мы очень сдружились с Ниной и Эльдаром. Почти ежедневно встречались, даже когда были перерывы в съемках, а между съемками и озвучанием уехали на две недели в Пицунду в Дом творчества Союза кинематографистов. Мы с Люсей часто отдыхали в этом замечательном месте в Абхазии. Там особый микроклимат и публика своя, киношная. В Пицунде я познакомился с Сергеем Герасимовым и Тамарой Макаровой, с главным переводчиком страны Виктором Суходревом и многими известными личностями советского времени.

Но вот техническая часть закончилась, и скоро начнется озвучание. Хочу еще сказать, что картина снималась с конца, и как же сложно было уловить характеры, сцены, создать точный образ героини, официантки Веры… Позже, уже после выхода на экран «Вокзала», Люсю встречали в ресторанах как родную. Официантки чуть ли не со слезами обнимали, восхищаясь ее игрой и образом, который она создала. Премьера прошла в кинотеатре «Россия». Был февраль. У касс стояли длиннющие очереди, я звонил директору кинотеатра, выпрашивая билеты. Да, такое было время… Фильм прошел с феерическим успехом. Народ смотрел «Вокзал…» по нескольку раз. Картина принесла огромную прибыль советскому кино, а Рязанову и Люсе дали премию по 5000 рублей. Во как!