В четверть девятого Джон позвонил домой.

— Привет, Эл, это я.

— Приветствую начальника. Как дела?

Джон вздохнул:

— Движутся помаленьку. Есть несколько перспективных направлений, так что я немного задержусь.

Он ненавидел необходимость сидеть долгие часы в офисе несколько дней подряд потому, что есть ему приходилось жирную однообразную пищу.

— Я тут жаркое приготовила. Стоит на медленном огне. Хватит на пару дней…

— Отлично, но придется оставить жаркое на завтра. Ребята пиццу по телефону заказали.

— Ладно, — промолвила Элис. — Жаркое подождет.

Решив вопрос с едой, Джон откинулся на спинку кресла.

— Как у тебя прошел день?

Элис промурлыкала пару нот.

— Все в порядке. Не слишком много работы. «Спинки и задницы» Мелвина пользуются шумным успехом. Похоже, все уже в курсе.

— Я постараюсь выбросить эту картинку из своей головы.

— Элли звонила, — сообщила Элис. — Спрашивала, собираемся ли мы в Идейл в это воскресенье. Мы могли бы дойти пешком до Киндер-Скаут и затем вернуться и пообедать в «Голове клячи».

Джон вспомнил, что его сестренку только что бросил бойфренд.

— Как она?

— Храбрится. Она теперь старается почаще выходить из квартиры, начала посещать уроки сальсы в «Гаване» в Манчестере. Я ей посоветовала. Там появляются вполне приличные мужчины.

— Почему бы не повести ее в клуб регби?

— Чтобы вся эта толпа старичья, с которыми ты играл и у которых пиво течет по подбородкам, навалилась на нее?

Джон представил клуб после большинства матчей: человек двадцать мужиков топчутся на мокром от пива полу, обсуждая игру. Он это обожал, однако женщины придерживались противоположного мнения.

— Да, ты права. Но сальса? Разве там не крутятся потные латиноамериканцы?

— Вот именно, — усмехнулась Элис. — Я бы и сама составила ей компанию.

Джон улыбнулся.

— Мне нравится идея. Я имею в виду Идейл.

— Чудно, — проговорила Элис. — Я уже сказала, что мы пойдем.

— У меня брифинг с командой в половине девятого завтра утром, а к Макклафлину мне к половине двенадцатого. Мы могли бы встретиться в городе около девяти часов. Ты ведь утром в салоне не работаешь, верно?

— Нет, я туда иду после ленча, — удивленно протянула Элис.

— Тогда договорились?

— Да, думаю, все получится, Джон. — И неожиданно спросила: — Ты уже пообщался с Томом?

— А, черт! Я же хотел сегодня заехать к нему в офис. Совершенно забыл. — Он взглянул на часы. — Заеду по дороге домой. Там есть парень, который обычно засиживается допоздна. Может, он меня просветит.

К тому времени как ему удалось освободиться, движения на дорогах почти не было. Через десять минут Джон находился уже на пересечении с Грейт-Энкоатс-стрит, откуда двинулся в Ардуик. Он медленно проехал вдоль Ардуик-Кресент. Слева темнела узкая полоса парка. В свете автозаправочной станции через дорогу виднелись фигуры двух мужчин, притаившихся в тени деревьев. Но пока они не начали ни к кому приставать, Джона это не касалось.

Он взглянул направо, заметив открытые двери паба и внутри толпу пьяниц. Вечер четверга. В этой части города выходные начинались сегодня и продолжались до понедельника.

Добравшись до дома номер семь, он посмотрел через дорогу, затем, ничего не понимая, вышел из машины. Вход в офис был забаррикадирован толстым картоном, на котором уже отвели душу любители граффити. Джон приблизился и попробовал прочесть надписи.

«Нет ничего умнее умирания» — было начертано толстым фломастером. Снизу приписано: «Тогда отвяжись и сдохни».

Заглянув между прутьями решетки на окне, он увидел на полу в приемной груду почты. Джон прошел к стеклянным панелям, закрывающим аллею между двумя зданиями: оба каучуковых дерева стояли прямо, их листья пожелтели и высохли, свернулись, как пергамент. Подняв голову, он увидел остатки таблички, висящей на паре гвоздей.

Возвращаясь к машине, Джон вспоминал лето и свою последнюю встречу с Томом, пытаясь найти какое-нибудь объяснение в его словах или внешнем виде. Не приходилось сомневаться, что, когда Том вернулся с Сейшельских островов, Манчестер был ему поперек горла.

Июнь 2002 г.

— Привет, это Джон Спайсер.

— Джон, это Том.

— Привет, старина. Хорошо отдохнул?

— Не совсем. Я все время провел, поливая свои мозги небольшой порцией облучения от мобильного.

Джон отодвинул свой телефон от уха.

— Когда ты вернулся?

— Вчера, после ленча. Слушай, что там с моей машиной?

Резкость приятеля задела Джона.

— Она на безопасной площадке сразу за Стокпортом. Тебе придется подписать некоторые бумаги, и тебе ее выдадут. У тебя есть с собой какое-нибудь удостоверение личности?

— Да, и запасной ключ. На ней можно ехать?

— Нет, — ответил Джон, виновато морщась. — Но к таким местам всегда слетаются разные компании, занимающиеся буксировкой. Поставишь несколько подписей в нужных местах, и они оттащат ее в тот гараж, у которого твоя контора взяла ее напрокат. А уж потом пусть этим делом занимается страховая компания.

— Ладно, где это? Я возьму такси.

Джон ощущал ответственность за ситуацию.

— Я за тобой заеду. Ты где?

— В поезде. Как раз подъезжаем к Манчестеру.

— Хорошо, там буду в десять. Встретимся у «Головы быка»?

Том немного загорел, но напряженное выражение лица портило впечатление. Он с озабоченным видом сел рядом с Джоном.

— И где же вы жили на островах? — поинтересовался Джон, пытаясь найти тему, которую можно было бы обсуждать с улыбкой.

— В бунгало на берегу, — ответил Том. — Там должна была быть связь с Интернетом, но все оказалось враньем. Большую часть времени я провел взаперти в офисе менеджера, согнувшись над лэптопом.

Джон понял, что об отдыхе лучше не говорить. Видя, насколько заведен Том, он искренне надеялся, что приятель не захочет смотреть, в каком состоянии машина.

— Баннер, который только что подняли на большом здании на Грейт-Энкоатс-стрит, один из ваших?

— Да.

Джону показалось, что Том сказал это с удовлетворением.

— Тогда у тебя, наверное, денег навалом.

Приятель усмехнулся:

— Премия, когда я ее получу, должна быть чем-то особенным.

Когда они добрались до боковой улицы, ведущей к площадке, Джон промолвил: