Напугал ведь гад, а еще стоит и миленько так улыбается. Сволочь! Эх, срочно язык нужно прикусить. Улыбаюсь, смотрю восхищенно- восторженно, и немного заикаясь, отвечаю:

— О! — многозначительно так. — О, йор Горьер, это вы!

Он хмурится, словно я что-то не то говорю, но быстро берет себя в руки и кланяясь, здоровается:

— Доброго здравия, цори! Прошу простить, если помешал. Просто лицезрел сие безобразие на сцене и услышал знакомые голоса.

Ага, прям с первого раза знакомыми стали. Запомнил и всю ночь вспоминал- заучивал, а потом сразу в толпе и расслышал. Опять артефактиком, небось, балуемся…

— Так неожиданно! — лепетала я еще сильнее хлопая глазами. Прям флиртую напропалую, как самая настоящая жительница этого захолустья.

— И очень приятно, — включилась в игру Нинель, улыбаясь во все тридцать два зуба и пододвигаясь к Горьеру.

Тот, увидев манёвры старушки ожидаемо напрягся, но, вопреки все тем же ожиданиям, не сбежал. И неожиданно сам подставил тетушке локоть, а затем и мне подал руку.

— Прошу вас, милые цори, давайте прогуляемся и, возможно, выпьем что-нибудь прохладительное. Я угощаю.

Мы с тётушкой переглянулись — крепкий орешек. Не сбежал, не сдался, не стушевался. Чем его отпугивать теперь?

— Как надолго вы в нашем городе? — включилась в игру Медичи. — А наш белый дом видели? Ну не такой он уж и большой, конечно, но вот примечательно, что правый шпиль у него короче, чем левый. Вы обратите внимание, когда будете проходить мимо. А еще, вы знаете, у нас такой случай произошёл! Заказывали как-то урны для города. Так вот, у поставщика одной не хватило. И что бы вы думали? Он заказал состряпать подобную какому-то кузнецу. А тот вошел в раж и состряпал! Да не бог весь что, а действительно идеальную. И уголочек к уголочку, и завитушки, и даже ручку для удобства дворника приделал. Так вот теперь стоит она на самой площади, как уникальная вещица. И все, кто бывает в нашем городе, непременно приходят туда плюнуть.

— Плюнуть?

— Да, да, именно плюнуть, вопреки этикету, и скажу я вам по секрету, много важных персон видели возле нее.

— Хм, интересно. Обязательно посмотрю, — не сдался Горьер. — И вообще очень многое здесь хочется увидеть. Знаете ли, у меня особая страсть к таким вот маленьким городам. Кстати, отвечая на ваш вопрос, я еще не решил, когда уеду. Пока ищу кого-то из местных жителей себе в сопровождающие, уж очень хочется узнать этот город поближе. Вы, уважаемая цори, — он пристально посмотрел на Нинель, — не откажете ли гостю вашего королевства в маленькой любезности? Не станете ли моим экскурсоводом?

Нинель встала как вкопанная, с раскрытым ртом и выпученными глазами — она была сражена наповал, как за пару секунд он легко все обставил.

— Вы, вы правда считаете, что я, вдова, практически незамужняя женщина, могу принять ваше нескромное предложение? Ведь тотчас же поползут слухи о нашем распутстве! Неужели… Ах, я встречала, конечно, молоденьких мальчиков, ухлестывающих за старухами, но, чтобы мне, вот так напрямую … — Тётушка старательно закатывала глаза и обмахивала раскрасневшееся лицо рукой.

— Ну что вы, цори Медичи! — Обворожительная ухмылка так шла этому нахалу! — Я никогда бы не подумал о вас как о старухе, вы очень привлекательны! А что по поводу ухлестываний и лишних разговоров, то я и так довольно обсуждаемая личность. Но где я найду еще такую интересную и так много знающую об этом городе собеседницу? — теперь невинная улыбка и такой же взгляд преобразили палача до неузнаваемости. — Цори Медичи, если вы боитесь сплетен, то я предлагаю брать на наши прогулки вашу племянницу. Пусть все думают, что я ухлёстываю за ней, а вы нас просто сопровождаете.

Теперь уже открыла рот я, поражаясь напору этого наглеца. Нет, каков, а!

И тетушке лесть букетом ромашек, и мне капкан, из которого не выбраться. Да еще и обидно, что я вроде как не при делах, а так, как побочный эффект. Ух, гад!

— Тетушка, но ведь Маркус, ведь мы же с ним… — я поджала дрожащую губешку и выдавила слезу. — Вы ведь знаете, что мое сердце занято…

Теперь я уже хлюпала носом и рассматривала до блеска начищенные сапоги йора Горьера. Чтоб ему провалиться.

— Милая, ну что ты… Мы не станем тревожить тебя. Я думаю, что йор Горьер просто пошутил, не так ли? — цори Медичи выразительно подняла брови, укоризненно посмотрев на мужчину. — Видите ли, в ближайшем будущем у моей племянницы предстоит помолвка. Молодые так влюблены, что не совсем будет уместно ее присутствие.

— Ну хоть в чашечке чая вы мне не откажете? — парировал Горьер, надеясь, что Медичи из чувства стыда сейчас же пригласит его домой.

— Конечно нет! Пойдемте, скорее выпьем! Я знаю здесь одно открытое кафе на окраине площади, где делают отменный чай и прекрасный лимонад! Вы будете просто в восторге!

По лицу Горьера пробежала кислинка, но он так быстро взял в себя в руки, что подумалось — лишь показалось.

— В вашем обществе куда угодно, цори Медичи!

Старушка снова ахнула и уже покраснела по-настоящему. Нет, каков наглец, а! Прет напролом, хоть бы что ему!

Мы же покорно повисли у него на руках и отправились в это самое кафе. Стараясь не выдавать внутреннюю дрожь, я не спеша вышагивала рядом с Горьером, а он, казалось, специально подстраивается под мой шаг, при этом продолжая болтать с тетушкой. Я шла слева, чувствуя, как в руку отдается его сердцебиение. Горьер вовсе не был так спокоен, каким хотел показаться. Скорее радовался, как мальчишка, увидев новую игрушку. А мне тут дыши через раз, как бы себя не выдать.

Вообще весь этот фарс ужасно бесил. Придумывать на ходу отговорки — то еще удовольствие. Но с Горьером вообще не расслабишься, хорошо, что хоть с тётушкой мы врали в унисон.

25 В кафе

Пробираясь сквозь плотную толпу, я только и мечтала, как улизнуть или потеряться. Но Горьер прижимал мою руку к своему телу довольно решительно — незаметно не выскользнешь. От запахов, гомона и волнения меня начало подташнивать. Да, совсем я хватку потеряла, самообладание ни к черту. Веду и чувствую себя, как девица на выданье.

Огромная палатка, оборудованная под уличное кафе, оказалась моим спасением. Завидев нашу троицу у входа, для нас мигом освободили один из столиков. Не успели мы и трёх шагов сделать, как два худеньких шустрых прислужки оттерли глянцевую поверхность столешницы и покрыли ее белоснежной скатертью.

Хи-хи, даже если Максимилиан и хотел остаться незаметным, уехав в глубинку,