В центре комнаты находилась круглая постель, а неподалеку горячая ванна. Зеркальные стены и потолок запотели от пара. Это несколько разочаровало Нарайяна: ему нравилось смотреть на свое отражение среди «моделей», их умащенных тел, скользивших по нему подобно сладострастным змеям, по очереди его ласкавших и покрывавших поцелуями. В такие мгновения он чувствовал себя царем.

Нарайян улыбался от сладостного предвкушения, сбрасывая на кушетку рубашку, затем брюки и трусы. В подобные минуты он позволял себе быть уязвимым, что случалось крайне редко. Сейчас такая «беззащитность» делала наслаждение еще более острым. Ни охраны, ни оружия, ни одежды. Никакой защиты, кроме презервативов.

Он включил музыку, настроил освещение на специальной панели так, чтобы помещение погрузилось в интимный полумрак. Раздался тихий стук в дверь, Радж разрешил девушкам войти, а сам отправился в ванную. Так как Нарайян был их постоянным клиентом, девушки хорошо знали, что следует делать. Они должны пройти в комнату, раздеться и лечь на постель подобно сахарной глазури на торте. Столько девушек, сколько может на ней поместиться. Другие будут стоять рядом и ждать своей очереди — того момента, когда он их поманит.

Нарайян слышал их шаги в комнате, и его сердце учащенно забилось. Он опустил руки в раковину и плеснул в лицо холодной воды, пытаясь сдержать возбуждение. Он с вожделением предвкушал наступление этого мгновения со времени своей последней поездки в Бангкок. В такие минуты Радж чувствовал себя самым могущественным человеком в мире.

— Вы готовы? — крикнул он по-тайски. — Я иду!

Женщина, стоявшая на пороге, была ослепительно хороша и совершенно обнажена. Так же как и та, что следовала за ней, и третья, и четвертая… Радж всех их по очереди, по мере того как они проходили мимо него, грубо хватал за разные части тела — кого-то за груди, кого-то за ягодицы, — чтобы показать им: на всю оставшуюся ночь он их повелитель и может делать с ними абсолютно все.

Он начал с того, что швырнул пять девушек на кровать и стал покрывать их тела жасминовым маслом, каждый уголок и углубление тел — все, к чему за долгую ночь ему захочется прикоснуться. Как только Радж убедился, что красотки блестят подобно цветкам лотоса, он лег с ними рядом. Девицы завопили от восторга — большей частью притворного — и стали тереться о Нарайяна, покрывая его маслом и доводя до предельного возбуждения. Затем они начали доставлять ему удовольствие бесчисленными им известными способами.

Час спустя, утомившись от первых пяти женщин, Радж велел им умыться и сменить простыни, а сам залез в горячую ванну с четырьмя другими «моделями», которые до того сидели в сторонке и наблюдали. Нарайян приказал одной девице сесть к нему на колени и мыть ему волосы, а другая сзади должна была тереть ему шею. Две другие по очереди натирали Раджу ноги, наперебой расхваливая его красоту и способность возбуждать женщин.

Их возбуждение испарилось в одно мгновение, как только в помещение ворвались четверо мужчин в капюшонах и, демонстрируя хорошую военную выучку, бросились к горячей ванне. Один из мужчин приставил пистолет к голове Нарайяна, скомандовав не шевелиться, а остальные тем временем окружили обнаженных «моделей» и попытались загнать их в соседнюю комнату. Задача была не так проста, как первоначально они полагали, — женщины были либо густо намазаны маслом, либо намылены, из-за чего постоянно скользили по мокрому кафелю и падали. «Модели» визжали и вопили, оступались, хватались за зеркальные стены и снова падали на пол. В конце концов их все-таки удалось вытеснить в соседнюю ванную комнату, куда большая их часть проследовала на четвереньках, выставляя напоказ голые задницы.

Сцена была бы, бесспорно, комической, если бы не жесткие взгляды четверых мужчин в капюшонах и не пистолет, приставленный к голове Нарайяна. Мужчины не только не смеялись, но даже не взглянули на процессию обнаженных женщин, что следовала мимо них. Они стояли, не шелохнувшись, словно каменные статуи.

Для бичевания было назначено другое место. Здесь находилось слишком много народу, да и охрана Нарайяна находилась неподалеку. Раджа отвезли в бунгало, расположенное в отдалении от дороги Ратчадаписек и все-таки достаточно близко, чтобы не тратить на поездку слишком много времени.

Они начали с того, что привязали свою жертву к раме кровати и заклеили скотчем рот. Руки и ноги Раджа были распростерты, как на известной гравюре Леонардо. Он был полностью во власти своих мучителей.

Человек с пистолетом засунул оружие за пояс и вытащил короткую кожаную плеть-треххвостку с прикрепленным к концу каждого хвоста свинцовым шариком. Именно такой плетью бичевали Христа. Она разрывает тело не хуже цепной пилы. Именно она лишила его сил задолго до того, как его пригвоздили к кресту. То же самое сейчас произойдет и с Нарайяном.

Первый удар вызвал тошнотворный хруст, за которым последовал приглушенный вопль Нарайяна. Но никто не придет ему на помощь. Сквозь толстый скотч крики практически не проникали, да и бунгало находилось слишком далеко от многолюдных улиц, чтобы привлечь чье-то внимание.

Человек с плетью бичевал Раджа еще несколько минут, пока ноги, плечи, спина жертвы не покрылись черными синяками, а кожа не могла больше выносить новых ударов и стала разрываться подобно оберточной бумаге. Кровь из вен и капилляров просачивалась в эпидермис, а когда очередные удары рассекли артерии в мышцах, она хлынула фонтаном.

В точности как две тысячи лет назад. В точности как перед смертью Христа.

Через какое-то время Нарайян потерял сознание, но не раньше, чем кожа, содранная хлыстом у него со спины, повисла подобно лохмотьям, выкрашенным в малиновый цвет.

Это было только начало. Дальше будет хуже. Намного хуже…

И будет продолжаться до тех пор, пока мир не поймет, чего они хотят.

Среда, 12 июля

Орвието, Италия

Пейн с Джонсом утренним рейсом прилетели из Лондона в Рим. В самолете Пейн позвонил служащему компании «Феррари», который давно пытался убедить его приобрести у них новую модель, и попросил автомобиль напрокат.

После посадки, получив багаж, они заметили, что какой-то прилизанный парень в еще более безупречном костюме держит в руках табличку с надписью «Пейн». Парень обнял и расцеловал их так, словно они были его ближайшими родственниками, схватил вещи и понесся по коридору. А еще через две минуты открыл боковую дверь и вывел их на стоянку для VIP-персон, заполненную лимузинами и другими шикарными автомобилями. В телефонном разговоре с боссом этого парня Пейн попросил высокоскоростную машину, не слишком бросающуюся в глаза. Даже необязательно новую модель. Но — по-видимому, по вине переводчика — его явно неправильно поняли, так как Марио подвел его к самой шикарной машине, которую он когда-либо видел. Перед ними стоял совершенно новый экземпляр «энцо-феррари», ярко-красного цвета, редкий, прямо из выставочного салона. Джонс издал сладострастный стон, за которым, вполне вероятно, последовало и семяизвержение — Пейн не стал уточнять.