Радио «Европа-Плюс» гоняло музыку для тех, кто уже не спит и, возможно, едет на работу. Соколовскому очень хотелось кофе. Самым большим желанием было остановиться возле какого-нибудь кафе и… но в такую рань никто еще не работает. А пить в отделе растворимую бурду, которой злоупотребляли коллеги, не хотелось.

Женщина, стоявшая на мосту, мгновенно привлекла внимание Соколовского. Тем более что стояла она уже по другую сторону перил. То, что она собралась броситься с моста, не вызывало сомнений. А еще она никак не могла решиться. Соколовский резко затормозил и задним ходом вернулся к женщине. Выйдя из машины, он с неудовольствием отметил, что рядом ни прохожих, ни автомобилей. А тут все решают секунды. Черт, надо как-то самому выкручиваться, а то ведь она и правда прыгнет. Женщина дернулась при приближении незнакомца и сильнее вцепилась в перила. Это было хорошим знаком. Подойдя к перилам и облокотившись на них, Соколовский спросил почти равнодушно:

– Проблемы?

– Не подходите! – дрожащим голосом заговорила женщина. – Я прыгну!

– А, сколько угодно, – разочарованно махнул рукой Соколовский. – Мне тоже все это надоело.

И он стал деловито перелезать через ограждение моста в паре метров от женщины. Посмотрев вниз, он покачал головой и вздохнул.

– Вы что, серьезно? – Совершенно растерявшаяся женщина уставилась на незнакомца.

– А вы – нет? – не поворачивая к ней головы, спросил Игорь.

– Но… – замялась она, с беспокойством глядя на Соколовского.

– Не отвлекайте, – попросил Игорь и закрыл глаза, как будто и в самом деле собирался с духом, чтобы прыгнуть вниз.

Женщина посмотрела на Соколовского, потом оглянулась на его дорогую машину и стала перелезать через ограждение обратно на тротуар. Подойдя к странному мужчине, который тоже пытался спрыгнуть с моста, она крепко вцепилась в воротник пальто.

– Ну и зачем? – поинтересовался Соколовский. – Я же вам не мешал!

– Слушайте, – взволнованно заговорила она, – ну так же нельзя, давайте поговорим!

– Давайте, – охотно согласился Соколовский и полез назад на мост. – Садитесь в машину.

– Я думаю, мы можем и здесь, – то ли с опаской, то ли просто не понимая, что происходит, сказала женщина.

– Садитесь, не бойтесь. Я из полиции. – Соколовский показал удостоверение.

– Я что, арестована?

– Да нет… Вы меня спасли, я – вас. Вдруг еще чем-то помогу? Да садитесь уже, не стойте! Тут ветер, холодно. Простудиться еще не хватало.

Женщина слушала его голос и при каждом слове как-то грустно кивала. Потом она опустила голову и послушно пошла к машине.

Когда они подъехали к отделению полиции, Соколовский сразу увидел Вику. Развернувшись от самого входа, она быстро подошла к его машине и распахнула переднюю дверь:

– Почему не отвечаешь на звонки?

– Извини. Я с утра пораньше взялся за работу, – развел Соколовский руками, думая, рассказывать ли Вике, что он не мог взять трубку, потому что пытался спрыгнуть с моста.

– Возле гостиницы, где ты живешь, произошло убийство! – с нажимом сказала Родионова.

– Я никого не убивал. Меня тоже никто не убивал, как видишь. И у меня тут человек, у которого горе.

И только теперь Вика обратила внимание, что рядом с Соколовским в машине сидит незнакомая женщина. Игорь подал руку и помог женщине выйти из машины. У входа стоял Королев и, прищурившись, с явным неодобрением смотрел на Соколовского и его спутницу.

– Ну а ты? Тоже обо мне волновался? – поинтересовался Игорь.

– Не дождешься! – буркнул Даня.

Юрасова сидела на стуле перед Викой и терзала свой носовой платок. Слезы то ручьем лились из ее глаз, то переставали течь, и тогда женщина снова говорила, постукивая себя кулачком в грудь, будто во всем виня только себя. Хотя так, наверное, и было на самом деле. Даня сидел за своим столом и делал вид, что совсем не слушает.

– Бабушка из-за меня умерла! Она меня растила, столько для меня сделала, а я…

– Вы продолжайте, продолжайте. – Вика подала женщине стакан воды и снова села на место.

– Я сама в Кирове живу, а бабушка тут одна. Я к себе звала, а она ни в какую. Сама старенькая уже, здоровье плохое. А я часто ездить не могу. Ну, я и уговорила бабушку подписать договор пожизненной ренты квартиры.

– То есть я правильно вас поняла, – уточнила Родионова, – специальные люди за бабушкой ухаживают, кормят, лечат, а квартира после ее смерти достается им?

– Да. Многие так делают. Нашла фирму, которая этим занимается, «Дорогая моя Москва», очень приятные люди, бабушке тоже понравились. – Женщина говорила, а ее глаза снова стали наполняться слезами. – А потом… потом…

И тут она не выдержала и заплакала. Соколовский снова взял стакан и подал женщине:

– Вот попейте, а я дальше сам расскажу. Короче, бабушка подписала все бумаги, а через неделю вышла погулять и не вернулась. Ее нашли на лавочке во дворе дома, мертвую. Врач сказал, что смерть наступила в результате инсульта. Восемьдесят три года старушке, ничего удивительного, в принципе.

– И зачем же ты нам это рассказал? – неприязненно спросил Королев.

– Затем, что из квартиры за эту неделю пропали две старинные иконы. А это уже второе странное совпадение после такого своевременного подписания бумаг, вам не кажется?

– Ценность пропавших икон подтверждена? – спросил Вика, строго глянув на Даню.

– Пока нет, но у гражданки Юрасовой есть фотография, на которой покойная бабушка стоит рядом с иконами.

– Фотография не поможет, – снова подал голос Королев.

– Хорошо. – Вика протянула Юрасовой ручку и лист бумаги: – Пишите заявление, постараемся вам помочь.

– Зачем мне это? – Женщина посмотрела на лист бумаги. – Бабушку я уже все равно не верну, а вы ничего не сделаете. В самом деле, у меня никаких доказательств нет, кроме этой фотографии.

– Ну, нет так нет. – Соколовский поднялся со стула и подошел к Юрасовой: – Давайте я тогда вас до мостика подвезу хотя бы.

Женщина посмотрела на Игоря с удивлением и даже со страхом, вжавшись в спинку стула. Вике эта интермедия не понравилась, и она бросила строгий взгляд на Соколовского:

– До какого еще мостика?

– Да я гражданку Юрасову с моста снял, – пояснил Игорь. – Она прыгать с него собиралась. Теперь вижу, что зря старался. Пусть прыгает. А эти уроды еще кого-то обманут. Чтобы еще чья-то бабушка умерла. – Игорь наклонился к женщине: – Вы же этого хотите?

– Нет, конечно, – тихо ответила Юрасова.

– Тогда пишите, а мы разберемся.

Женщина взяла ручку и, чего-то стыдясь, стала писать, все время уточняя, так она пишет или не так. Создавалось впечатление, что она стыдится навязываться, отнимать чужое время, создавать сложности другим людям. Соколовский смотрел на нее и покусывал от досады губу.