с Артуром решили перенести обоих. А там как получится, пусть муж и хотел первую девочку.

Его желание исполнилось.

Очень гладко все прошло, наверное, так задумано свыше. И только я по-прежнему сомневаюсь.

- Как ты думаешь, где обустроим детскую?

Артур воодушевлен. Чувствую его довольство - глаза мужа сверкают, а взгляд такой… особенный. Для него ребенок – это еще один шаг к счастью. Вот бы мне так.

А ведь еще два месяца назад я с удовольствием бы поддержала мужа. Но появление Ястребовского разбередило старые раны. До сих пор не могу выкинуть из головы наш последний разговор. Прокручиваю, мусолю... Это как сковыривать едва зажившую корочку раны – больно, но остановится не могу.

- Я думаю, рядом с нашей комнатой? Или в нашей… Только давай не сейчас, ладно? Боюсь.

- Вот уж не думал, что моя Елена Прекрасная настолько суеверна, - хмыкает Артур.

Не суеверна. Я боюсь не справиться и, похоже, уже жалею, что тогда поддалась эмоциям и, влетев в кабинет мужа, сходу согласилась на ребенка. Хотела доказать себе, что могу? Но ведь это не шутки… Да и толку теперь от моих метаний.

- Моя бабушка, хоть и учительницей была, тоже во многое верила, – отвечаю с улыбкой. - Всегда три раза по дереву стучала и домовому бусины по углам сыпала.

Артур смеется, обнимает меня за плечи.

- Стучать, это пожалуйста. А вот про бусинки забудь – знаешь, какие дети бывают? Мой…

Артур осекается. А я ласково касаюсь руки мужа.

- Ты можешь рассказывать, если хочешь. Я не ревную тебя к сыну.

Но муж качает головой.

- Это неправильно. Прошлое должно остаться в прошлом.

Ах, если бы это было легко! Как оказалось, мне даже психолог не помог. Не вылечил полностью. Иначе бы я сейчас так не дергалась. Надо снова навестить Генриха Вольфовича. А то с этой работой, процедурами и всем-всем я совершенно пропала. Еще и это ЧП… Не зря муж ругался – из-за несоблюдения ТБ пострадали люди. Хорошо, что камеры все фиксировали и никто не мог бы упрекнуть Артура в нарушениях норм.

- Давай лучше подумаем о будущем? – переключаю внимание мужа. – Надо бы навестить Ульяну.

- Точно. Хорошая она женщина, я помог ее дочь в школу получше устроить…

Артур встает и направляется к бару.

- … Думаю, надо отметить сегодняшний день, - бросает с улыбкой. - Что ты…

Спокойная до этого речь вдруг прерывается. Муж резко тормозит и трет грудь, словно ему больно.

Я мгновенно оказываюсь рядом. Боже, какой бледный! И лоб в поту!

- Артур! – хватаю мужа за рукав. – Тебе плохо? Я вызову скорую!

Муж отрицательно мотает головой:

- Не на…

Вдруг его глаза закатываются, и Артур без сознания валиться на пол.

***

В больнице тихо и пахнет стерильностью. Мимо то и дело пробегают медсестры, спешат по своим делам врачи. А я жду.

Гипнотизирую взглядом плакат, на котором нарисована улыбчивая пожилая пара, а сбоку прописаны рекомендации о своевременном обследовании сердца.

Сглатываю сухой комок.

Артура сразу увезли в реанимацию, а я рванула за скорой.

Больше всего боялась, что ему не помочь. Кажется, истерику устроила, но славная девушка из приемного сообщила, что ситуация хоть и критическая, но муж держится.

Значит, надо и мне.

Артур должен увидеть сильную и настроенную на позитив жену.

Но дрожь никак не желает стихать. Я кусаю губы, стискиваю телефон и отчаянно желаю бежать в палату, чтобы своими глазами увидеть мужа. Прикоснуться к нему, понять, что он жив и все будет хорошо.

И как же сильно сейчас не хватает хоть кого-нибудь рядом!

У меня так и не появилось подруг, а бабушка умерла… Она не дождалась правнуков.

- Елена Бесстужева? – грохочет над головой. – Я лечащий врач вашего мужа…

Подскакиваю на ноги, впиваясь взглядом в невысокого худощавого мужчину. Не заметила, как он подошел. И начать говорить тоже не могу, как дура разглядываю блестящий стетоскоп, перекинутый через шею доктора.

- …Приступ удалось купировать, - продолжает мужчина. – Но состояние все еще тяжелое.

- Что с ним? – наконец выталкиваю из себя.

Врач хмурится. Я вижу, как дергается кадык на жилистой шее, словно мужчина медлит, аккуратно подбирая слова.

- Острая сердечная недостаточность. Затронуты обе стороны сердца. Есть подозрение на тромб. Скажите, ваш муж не принимал никаких лекарств? Например, легкое снотворное или нечто подобное?

Я давлюсь воздухом.

Снотворное!

После недавнего ЧП Артур стал жаловаться на плохой сон. Сказал, что напишет знакомому врачу, чтобы тот ему лекарство посоветовал. Даже название сказал.

Дрожащими пальцами активирую телефон и лезу в переписку.

- Вот, - показываю доктору. – Снотворное…

Мужчина хмурится еще больше.

- Компетенция врача, назначившего вашему мужу данное лекарство, вызывает сомнение. Его не рекомендуют сердечникам.

А мне и сказать нечего. Артур не отчитывался, что он принимал… И в каких количествах.

- Но ведь он недавно начал, - мямлю, сама не понимая, зачем оправдываюсь – какая теперь разница? – Неужели… Доктор! С Артуром все будет хорошо? Мне что-нибудь нужно сделать? Я не знаю… сдать кровь или…

- Или просто успокоиться, - мягко обрывает мужчина. – Я буду держать вас в курсе.

Что? Это мне намекают сейчас брать ноги в руки и уматывать? Мотаю головой, совершенно не согласная с этой мыслью.

- Я останусь здесь.

Доктор только плечами жмет. Ну конечно, не первый раз подобное видит.

- В реанимацию посторонним нельзя. Из приемного покоя выгнать вас я не могу, но кому от этого станет легче? Артур Романович сейчас без сознания, на аппаратах. Лечение будет проходить согласно индивидуальной схеме. Это не быстро. Но знаете, я хоть и атеист, - усмехается криво, - однако кое-что иначе как чудом объяснить не могу. Даже без сознания некоторые люди чувствуют тревогу родных. А вашему супругу сейчас нужны силы для борьбы.

Возразить мне нечего.

Скомкано благодарю и иду к выходу. Мне действительно лучше ехать домой. И постараться понять, как вести дела фирмы до тех пор, пока Артур не поправится.

***

Демьян

Звонок Оболенского застает в самый неподходящий момент – я как раз на встрече с предполагаемыми партнерами.

- Черт, - ругаюсь сквозь зубы.

Но Шахов понимающе кивает. Чем добавляет симпатий еще на пару пунктов. При первой встрече он мне показался довольно резким человеком. Думаю, из-за примеси горячей южной крови. Но потом мы довольно быстро нашли общий язык.

- Давайте передохнем, -