Глаза Гарриет округлились.

– Мисс Вебстер говорит, что все мужчины – животные. Но она также говорит, что всем нам гореть в адском пламени. Я не верю ее словам.

Мюриел Вебстер, полная розовощекая блондинка, жила в деревне. Она производила впечатление весьма жизнерадостной особы, но только до тех пор, пока с ней не заговоришь.

– У мисс Вебстер очень мрачное представление о мире. Я не думаю, что тебе следует заходить так далеко. Просто будь благоразумной, и все будет хорошо.

Гарриет кивнула и бросила на Пен встревоженный взгляд.

– Но папа совсем не похож на животное.

О господи! У Пен и в мыслях не было своими разговорами напоминать дочери о Гарри.

– Нет, разумеется, нет. Твой отец – очень достойный человек.

– Значит, он не… – Гарриет, внезапно замолчала, опустила голову и носком туфли стала выводить круги на земле.

– Что с тобой, Гарриет?

Дурное предчувствие стальным обручем стиснуло Пен грудь. Ее дочь обычно не стеснялась задавать ей вопросы.

– Папа не насиловал тебя, чтобы получилась я? – наконец сумела выговорить Гарриет дрожащим и срывающимся голосом.

У Пен возникло такое чувство, будто ее ударили в живот.

Как ей могло прийти такое в голову?

– Нет! Конечно, нет! С чего ты взяла?

Гарриет повела плечом, не поднимая головы.

– Ты же сама говорила, что папа не собирается жениться на тебе, и ты так расстроилась, когда я рассказала тебе, что Верити назвала тебя шлюхой. И ты только что предупредила меня, чтобы я никогда не оставалась наедине с мужчиной. – Она подняла глаза на Пен. – Если папа не насиловал тебя и ты не шлюха, но и не замужем, как же могла родиться я?

О господи!

– Гарриет, я… – Пен пожалела, что Гарриет уже не маленькая девочка, которой можно было бы просто сказать: «Я родила тебя», и на этом поставить точку. Как она могла объяснить дочери физическое влечение, которое она испытывала к Гарри?

«И не только физическое».

Пен любила Гарри. С этого стоило бы начать.

– Мы с лордом Дэрроу выросли вместе. Когда мы были детьми, вместе играли, а когда подросли… – Она покачала головой. – Я понимала, что не ровня ему, но любила его, и мне кажется, он тоже был неравнодушен ко мне. Я…

Пен отвернулась. Она так давно не задумывалась ни о чем подобном, возможно, вообще никогда не задумывалась.

– В моей жизни было так мало любви, Гарриет. Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой, а отец… – Пен проглотила комок, подступивший к горлу. – Отец был не очень добрым человеком. Не знаю, любил ли он меня. Наверное, любил, но по-своему. И мне очень хотелось любить его, но… – Она печально покачала головой. – Большей частью я его ненавидела.

Пен почувствовала, что рука Гарриет сжалась вокруг ее руки, и улыбнулась.

– Но я любила твоего отца. Очень сильно любила. Я любила его так сильно, что меня ничто другое не заботило. Я понимала, что он на мне никогда не женится. Я знала тогда, что он уезжает из Дэрроу через несколько недель. Я даже не задумывалась о риске… о риске зачать ребенка, но даже если бы я тогда и задумалась, вряд ли это меня бы остановило.

Она привлекла к себе Гарриет и посмотрела ей прямо в глаза.

– Мне очень жаль, что ты родилась не в браке, Гарриет, но я совсем не жалею о том, что ты родилась. Я люблю тебя и буду всегда о тебе заботиться.

Пен крепко обняла Гарриет – девочка обняла ее в ответ. И когда они снова пошли по дороге, у обеих на глазах были слезы.

– Если тебя совершенно не волнует замужество, – сказала Гарриет, – ты же можешь стать папиной любовницей.

Пен опешила.

– Что?!

Нет, она точно ослышалась.

Оказалось, нет.

Гарриет повторила:

– Ты можешь стать папиной любовницей. Тогда у нас будет дом, в котором мы сможем жить, ведь у любовниц есть дома, и я смогу видеться с папой. – Гарриет улыбнулась. – И ты сможешь с ним видеться. Это же будет прекрасно!

Это будет прекрасно и чудовищно одновременно.

– Но граф обязан жениться. Ему необходим наследник. Я сильно сомневаюсь, что леди Сьюзен или какая-нибудь другая женщина, которая станет его женой, будет счастлива, зная, что у графа есть любовница. – И это было отнюдь не единственной проблемой. – И еще, я не могу уехать из Литтл-Падлдона. Миссис Джо нуждается во мне, кто-то должен ухаживать за хмелем.

Гарриет подняла голову и улыбнулась:

– Папа может купить нам дом в деревне. Дом старой миссис Бейкер, например. Он же пустует с тех пор, как она уехала к сыну. Мы могли бы там жить. Ты бы ухаживала за своими растениями, и мы были бы далеко от папиной жены. А он мог бы приезжать к нам, когда захочет.

Гарриет была еще слишком мала, чтобы серьезно осознавать связывающие людей чувства и физические отношения.

– Я очень сомневаюсь, что жена твоего папы согласится делить с кем-то по праву принадлежащее ей его внимание, даже если мы и будем где-то далеко.

– Не знаю… – Гарриет пожала плечами. – Я слышала, как мисс Розамунда говорила, что лондонские леди счастливы, когда их мужья заводят себе любовниц. Тогда им не приходится слишком часто спать с мужьями. – Гарриет нахмурилась. – Лондонские леди, я полагаю, могут спать в отдельных постелях, если пожелают. У них для этого достаточно места, они же живут в очень больших домах, намного больше даже нашего приюта. – Они как раз дошли до ступенек особняка. – Сейчас дом переполнен, но, до того как миссис Джо открыла здесь приют, в особняке были отдельные спальни для хозяина и хозяйки.

– Ну да… – Пен вздохнула. Ей необходимо вывести Гарриет из-под влияния Розамунда и других женщин, проживающих в приюте. – Но все гораздо сложнее, чем говорит мисс Розамунда.

Хотя, если верить тому немногому, что ей было известно о леди Сьюзен, Пен склонялась к мысли, что эта особа куда больше желала сделаться графиней Дэрроу, нежели женой Гарри Грэма.

«Бедный Гарри. Он заслуживает жены, которая любила бы его ради него самого, а не ради его титула».

– А мне кажется, все просто, – улыбнулась Гарриет. – Жена папы получит то, чего ей больше всего хочется, – отдельную кровать, а мы получим свой дом. – И уже куда печальнее добавила: – И я буду с папой.

Сердце Пен сжалось.

«Ради Гарриет я готова пойти на что угодно».

И на такое?

Нет, на такое, нет. Она не станет любовницей Гарри, даже ради Гарриет. Если она таким способом вернет Гарри, то утратит самоуважение, независимость, гордость.

Утратит все.

Жестокая правда заключалась в том, что она сама, а вовсе не леди Сьюзен, не хотела делить Гарри с кем-то еще.