– Как думаешь, он ей понравился? – внезапно спросил Саня.

– Нет, он слишком слащавый. Не волнуйся, я видел волоски у него на шее. Он даже побриться нормально не может. А девку охмурить тем более.

– Ты свою-то бороду видел, Робинзон?

– Ну, борода либо есть, либо ее нет. А когда торчат три волосины, это хуже всего! – философски изрек Самовар.

Аня тем временем зашла вслед за мужчиной в подъезд и скрылась из поля зрения. А Жора все никак не мог угомониться:

– Что за хрень мы делаем? Кто это вообще придумал? Тебе деньги нужны? Так помогай мне самогонку гнать. Ну, или тараканов трави. Они от высокой температуры так и прут!

– Мы пытаемся совершить действия, предусмотренные статьей «Мошенничество», – заумно пояснил Евлантьев.

Но эти слова еще больше раззадорили Самовара. Он тряхнул пышной шевелюрой и рявкнул:

– Мошенничество, говоришь? Это хренотень, а не мошенничество! Я тебе сейчас покажу, что такое настоящее мошенничество! Смотри и учись!

Как раз в этот момент во двор въехало такси. Недолго думая, Жора бросился прямо под машину и, придавленный бампером, с глухим стуком упал на асфальт.

Держась за ушибленное плечо, Самовар заорал на всю улицу:

– Люди добрые! Что ж это делается! Убили! Убили! Что ты, гнида, делаешь? Гони компенсацию за ущерб!

В этот момент из машины вылезла «гнида» – широкоплечий таксист с монтировкой в руках.

– Сейчас я тебе покажу компенсацию! – заорал он еще громче и кинулся на Жору, осыпая его страшными ударами.

Саня понял, что другу явно нездоровится, а значит, пора вмешаться. Он подбежал к таксисту и навалился на него сзади. Жутко бранясь и вопя на всю улицу, они втроем, превратившись в дерущийся клубок, рухнули прямо в грязь.

В этот момент на первом этаже зажегся свет, а из окна высунулась женщина боевого вида:

– Эй, алкашня, дайте поспать! – завизжала она.

– Прошу прощенья! – крикнул в ответ Саня, высунув голову из-под Жориной ноги.

В итоге Евлантьев и Самовар кое-как скрутили бешеного таксиста, запихали его в багажник такси, а сами сели в салон и помчались вперед. Они выскочили из двора и припустили по сонной улице. При этом Жора, в восторге высунувшись из окна, рычал и свистел на всю округу. Таксист тем временем барахтался в багажнике и, судя по звуку, бился о стенку лбом.

И тут Евлантьева как током ударило. Он остановил машину, да так резко, что Жора впечатался в лобовое стекло.

– Аню забыли! – рявкнул Саня и поехал обратно.

Пока въезжали в уже знакомый двор, у Сани прозвучал сигнал телефона. Еще одно преступление засчитано. Интересно, что на этот раз? Похищение человека? Нет, уже было. Значит, угон автомобиля.

– Проверь мобилу, – велел Саня, подъезжая к нужному подъезду.

Жора полез в карман и жутко удивился.

– Ой! Мне кто-то написал! И это не Билайн!

– Я в курсе, это Аня. Она должна скинуть номер квартиры и код домофона.

Жора послушно зачитал цифры и Саня, взяв у друга красную «корочку», выскочил на улицу. Подбежал к подъезду и, введя код, ворвался внутрь. Затем поднялся на шестой этаж, нашел нужную дверь и позвонил.

Пока хозяин открывал дверь, Евлантьев придал лицу каменное выражение и сжал в руке удостоверение, которое когда-то давно по пьяни забыл у Пряхина участковый Филатов.

– Да? – недовольно отозвался высокий мужчина, появившись в дверном проеме.

– Капитан Филатов, – представился Саня и махнул перед носом мужика красной ксивой. – Разрешите войти?

Хозяин удивленно вскинул брови и посторонился. Евлантьев вошел внутрь и заглянул в ближайшую комнату. Там на кровати сидела Аня в одном лишь нижнем белье. Саня знал, что увидит это, однако сердце все равно пропустило удар.

Посмотрев на хозяина с искренней ненавистью, он сухо констатировал:

– Значит, сообщение гражданки Андреевой было верным. Вы, сударь, арестованы. Против вас будет возбуждено уголовное дело.

– Что? По какому праву? – рявкнул мужчина, нависнув над Саней.

Евлантьев не растерялся и оттолкнул хозяина.

– А по такому, что вы вступили в связь с лицом, не достигшим 18-летнего возраста! А это, между прочим, преступление!

– Да у нас ничего не было! – возмутился мужчина. – И как ей может не быть восемнадцать? Ей лет двадцать как минимум!

Тут с кровати поднялась Аня и робко подошла к Евлантьеву.

– Это правда, товарищ полицейский, мне семнадцать, – сказала она, потупив взор.

Но мужик, судя по всему, оказался тертым калачом:

– Что вы мне вкручиваете? Ей же в любом случае уже исполнилось шестнадцать, верно? И потом, какой ты к черту капитан полиции? Документы покажи!

Саня слегка дрогнул, но не потерял самообладания. Отступать было поздно, поэтому он решил давить до конца.

– Я тебе щас покажу! А знаешь, что будет потом? Потом я вызову наряд, и все твои соседи узнают, что ты хренов педофил. Я лично отвезу тебя в отделение и брошу в обезьянник, а уркам, сидящим там, подробно расскажу, за что тебя взяли и, уж поверь, они устроят тебе теплый прием. Ну, как тебе такой расклад?

Расклад хозяину квартиры, похоже, не понравился. А может, сыграла напористость Евлантьева. Так или иначе, в глазах мужчины исчезла боевитость, и он капитулировал:

– Давайте договоримся. Я могу заплатить двадцать тысяч.

Саня хищно оскалился. Дело пошло, самое трудное уже позади.

– Так-так. Что это у нас тут? Дача взятки должностному лицу?

– Хорошо, – быстро согласился хозяин. – Сорок! Вас устроит?

– Меня бы устроило, будь я лейтенантом. Но я капитан.

Мужчина поднялся и подошел к шкафу. Там на полке стоял внушительного вида сейф. Он набрал код и вытащил из хранилища все деньги.

– Вот! Сто двадцать тысяч! Берите все, только отстаньте от меня!

Саня изобразил нерешительность, поколебался немного для приличия и в конце концов махнул рукой.

– Ладно уж! Но это в последний раз! Больше не безобразничайте!

Жертва мошенничества протянула руку с деньгами, но в самый последний момент заколебалась.

– И все-таки она не тянет на семнадцать, – пробормотал мужчина, настороженно прищурившись.

– Время сейчас такое, – пояснил Евлантьев. – Одни люди к семнадцати годам спиваются так, что выглядят на сорок, а другие и в сорок еще жизни не знали и смотрятся как семнадцатилетние дети. Все, давайте деньги. У меня мало времени.

Он выхватил пачку купюр и повернулся к Ане:

– А тебя, девочка, я отвезу к родителям. Но ты им не говори о том, что случилось. Мы же не хотим выдавать дядю?