– Пустите! – крикнул Беллами, пытаясь вырваться.

– Отпустите его, – закричала Кларк, бросаясь к ним, – ему больно! – Она вцепилась в руку Пола, но тот с легкостью стряхнул девушку.

– Это бред, – сказал Люк, подходя и пытаясь помочь Беллами. Вейл схватила Люка и удержала его. Он все еще не восстановился после травмы, устал от долгого перехода и не смог отбиться.

– Отпустите его немедленно, – заявила Кларк таким голосом, что Феликс чуть не подпрыгнул.

На руках Беллами застегнули наручники, и Купер теперь держал его в одиночку. Пол повернулся к Кларк и пояснил:

– Все хорошо, Кларк. Мы просто подождем, пока он остынет и подумает как следует. А потом сразу отпустим.

Кларк подошла к Беллами, чтобы продемонстрировать, что не поддерживает происходяцее. Но, когда их глаза встретились, она просто не узнала его. Во взгляде Беллами была такая ярость, что ей стало страшно. Нет. В таком состоянии его отпускать нельзя. Его убьют, и сам он убьет кого угодно. В том числе Уэллса и Октавию. Он должен прийти в себя, даже если для этого придется совершить что-нибудь непоправимое.

– Извини, – слова обожгли губы, и она отвернулась. На сердце было тяжело.

Беллами молчал, когда его вели мимо Кларк. Она замерла, ожидая, что он посмотрит на нее, обожжет обвиняющим взглядом. Но он не стал на нее смотреть.

Как будто ему было противно.

Часы ползли мучительно медленно. Беллами молчал. Наконец село солнце. Не было ни костра, ни фонаря, поэтому его глаза быстро привыкли к темноте. Он видел, как вылетают на охоту ночные птицы. Видел, как ползают по земле жучки. А совсем рядом с собой он различал следы фургонов, в которых грабители увезли его родных и друзей.

Ему никогда в жизни не было так одиноко.

Его приковали к одной из металлических балок, и из-за нее болела спина. Беллами стал дышать немного медленнее – первая волна паники улеглась. Постепенно он перестал потеть и дрожать, и сердце больше не выскакивало из груди.

Но ему было плохо. Ему теперь всегда будет плохо. Он подвинулся, и наручники снова врезались в запястья. Руки болели, но это было ничто по сравнению с воспоминанием о том, как Кларк молчала, когда ее новый дружок Пол уводил Беллами.

Треснула ветка, и Беллами насторожился. Он почувствовал ее раньше, чем увидел.

– Беллами, – мягко сказала Кларк, – ты в порядке? Я принесла тебе поесть.

Она осторожно шагнула вперед, как будто подходила к раненому животному, и присела. Протянула руку к его руке.

Беллами увернулся, отдернувшись как можно дальше.

– Не смей меня трогать.

– Я просто хотела снять наручники, чтобы ты поел, – дрожащим голосом сказала она. Убрала руку и села на землю в паре футов от Беллами. Посмотрела на него. – Прости, что так получилось.

– Получилось? – повторил он, чувствуя, что снова начинает злиться. – Ты стояла рядом, когда Пол возомнил, что он главный. Ладно, хорошо, я понял. Сейчас он для тебя полезнее, чем я.

– Ты о чем вообще? – нахмурилась Кларк.

– Дай-ка сообразить, – Беллами сделал вид, что глубоко задумался. – Сначала ты встречалась с сыном Канцлера, и в этом я тебя обвинить не могу. Всегда лучше метить как можно выше. Но вот на Земле Уэллс поначалу был не слишком популярен, а? – Беллами состроил гримасу. – Я, впрочем, тоже, но зато я умею охотиться, так что выбор был умный. Ты знала, что голодать тебе не придется. Но это было временно. Ты вовсе не планировала провести остаток своих дней с уолденским быдлом вроде меня. А теперь вдруг появляется Пол, бывший офицер, такой весь умненький очаровашка, задницу тебе лижет. И ты понимаешь, что снова пора сделать шаг вперед.

Кларк открыла рот, глядя на него со смесью ужаса и отвращения. Через очень долгую секунду она прищурилась и сказала:

– Вот именно поэтому мы и не хотим брать тебя завтра на переговоры. Ты не контролируешь себя, не сдерживаешь гнев и сам веришь в то, что выдумываешь. Это опасно.

– Да ладно, – усмехнулся Беллами, – расскажи тогда, каков же ваш великий план на завтра?

Она вздернула подбородок.

– Я планирую подойти к их крепости с белым флагом. Я не уверена, что они знают этот обычай, но попробовать стоит. И я попрошу о разговоре с их лидером, чтобы обсудить условия освобождения наших людей.

При этих словах он мигом успокоился.

– Что? Нет, Кларк, не вздумай. Они пристрелят тебя раньше, чем ты откроешь рот.

Кларк скрестила руки на груди.

– Это единственный вариант. У нас нет оружия, чтобы на них напасть.

– Мы можем взять их оружие. Я же говорил! – в его голосе прозвучало отчаяние. Боль и гнев ушли, сменившись ледяным ужасом. Он никуда ее не отпустит.

– Я же говорила тебе, мы не можем взорвать половину здания! Мы не знаем, где держат пленников.

– Кларк, пожалуйста, – прошептал он, – не делай этого. После всего, что случилось… если я потеряю еще и тебя…

Глаза ее сверкнули, и она высоко подняла голову.

– Когда же ты наконец поймешь? Если ты кого-то любишь, это вовсе не дает тебе права неразумно себя вести. Мы все напуганы. Нам всем больно. Но мы вынуждены думать и поступать осторожно.

Ее преувеличенное спокойствие снова разожгло в нем злобу. Она обращается с ним, как с одним из пациентов психиатрического отсека на корабле! Как будто он сошел с ума и не понимает, что вокруг происходит. Она всегда считала его вспыльчивым идиотом, который бросается вперед сломя голову и только все портит. Но больше он не позволит так к себе относиться.

Он заставил себя усмехнуться.

– Пока ты пытаешься быть осторожной, Кларк, люди умирают. Лили, например. – Он понял, что перегнул палку, в ту же секунду, как у него вырвались эти слова.

Кларк дернулась и хватанула ртом воздух, как будто он ее ударил.

– Ты серьезно? – хрипло спросила она.

Несколько лет назад ее родителей шантажом заставили ставить эксперименты с радиацией, проводя опыты на детях. Консул хотел знать, смогут ли люди выжить на Земле. Одной из подопытных стала Лили, первая девушка Беллами, и, хотя Кларк сделала все возможное, чтобы ее спасти, этого оказалось слишком мало.

– Я имел в виду, что тебе, наверное, не стоит определять нашу стратегию, если уж на кону человеческие жизни.

Она вскинула голову, и ее глаза засверкали гневом и болью. А потом Беллами увидел – и это оказалось тяжело, – как она подавила все эмоции, загнала внутрь себя, и лицо ее стало холодным и далеким, как у статуи.

– А тебе стоит? – резко спросила она. – В последний раз, когда ты имел дело с заложниками, твоего отца застрелили.

Он смотрел на нее и никак не мог поверить, что это та самая девушка, которая ушла за ним из безопасного лагеря, чтобы найти пропавшую Октавию. Девушка, которая доверяла ему, которая нуждалась в нем… которая любила его.