– А если бы это правда был кто-то из них? – прошептал Уэллс. – Тебя бы поймали.

– Наплевать, – она вздернула подбородок и вдруг стала так похожа на Беллами, что Уэллс чуть не засмеялся. Но, увидев гнев в ее глазах, передумал. – Пусть ловят. Я устала от их игр. Они выглядят такими просветленными, а на самом деле прогнили до корней.

Октавия взяла за руку стоящую рядом девушку – темноволосую, кудрявую и смутно знакомую.

– Я никому не позволю тебя обидеть, – заявила она.

– Что происходит? – спросил Уэллс, переводя взгляд с одной девушки на другую, – что-то случилось?

– Один из этих… Защитников на нее напал. Схватил, бросил на землю и стал нести всякую хрень, типа того, что Земля хочет, чтобы они были вместе. Анна ударила его по яйцам и убежала, потому что она настоящий боец, – лицо Октавии смягчилось, когда она посмотрела на девушку.

– Отлично, Анна, – медленно сказал Уэллс и глянул на нее, – мы не знакомы?

– Она с Уолдена, – улыбнулась Октавия.

Сердце Уэллса запнулось.

– Уолден? Ты из Колонии?

Она кивнула, и следующие несколько минут он выслушивал, как третий челнок добрался на Землю и что произошло после его крушения.

– А что случилось с остальными? – Он был слегка ошарашен. – С теми, до кого не добрались Защитники?

– Думаю, они все еще там. Ищут вас. Надеюсь…

Октавия снова взяла Анну за руку.

– Конечно. А если нет, мы сами их найдем и вместе начнем все сначала. – Она улыбнулась. – Тебе понравится наш лагерь. Там есть речка, где можно купаться, а рядом живет кролик, который каждое утро выходит поздороваться. А по вечерам мы сидим у костра и болтаем, пока не ляжем спать.

– А где я буду спать? – Анна приподняла бровь.

– Найдем тебе какой-нибудь уголок, – утешила ее Октавия. Ее глаза сверкали так, как Уэллс раньше никогда не видел.

– Дождаться не могу, – тоскливо сказала Анна и спросила у Уэллса: – Октавия говорит, что у тебя есть план, как нас спасти, это правда?

– Ну да, и мы уже начали, – он оглянулся, проверяя, не видит ли их кто-нибудь.

– Первая стадия плана – ждать, – скривилась Октавия, – потом нужно будет подождать и еще немножко подождать.

Уэллс вдруг почувствовал движение сзади. Кашлянул.

– Сегодня мне позволили предать себя Земле, – громко сказал он.

– Это же чудесно! – подхватила Анна, сразу все поняв и посылая Октавии угрожающий взгляд. – Надеюсь, нам тоже позволят.

Мимо, подозрительно посмотрев на Уэллса, прошла женщина в сером.

– Если будет на то воля Земли, – Октавия склонила голову.

Они повторили эти слова, и женщина в сером тоже. Потом она двинулась дальше.

– Значит, тебя повысили, – сказала Анна, – тебя и Гласс.

– Гласс? – Уэллс насторожился. – Что ты имеешь в виду?

– Она теперь служанка Высшей Защитницы, – нахмурилась Октавия, – ее увели из общей спальни и переселили в крыло Сорен.

– А как туда попасть? – сердце Уэллса заколотилось.

– Я покажу, – Октавия отложила тряпки в сторону.

Она провела его мимо увешанных бельем веревок и показала налево.

– Иди за дамами в сером и попадешь куда надо. Но я бы не стала там торчать, если бы сразу не увидела Гласс. Слишком там много народу.

– Спасибо. – Уэллс наклонил голову набок и оценивающе осмотрел Октавию. – И что же происходит между тобой и девочкой с Уолдена?

Октавия сжала было губы, но не удержала улыбки.

– Господи, – засмеялся Уэллс, – ты хоть представляешь, сколько сердец разобьешь этим дома? – Он задумался. – Женских, кстати, тоже.

– О’кей, а теперь заткнись.

– Понял, – он вздохнул, – я лучше пойду. Просто будьте поосторожнее, ладно? Позаботьтесь с Анной друг о друге, пока мы не найдем выход.

Октавия оглянулась на Анну, которая начала развешивать белье.

– Хорошо, – сказала она. В ее голосе были решительность и нежность.

«Отлично, – подумал Уэллс, убегая, – я расту в звании, а Гласс получила доступ к внутренним покоям. Одно к одному. Нужно только…»

И тут он увидел Гласс. Гласс шла рядом с Сорен по дороге, одетая в новое белое платье. Чистые светлые волосы свободно лежали по плечам, и она наклонялась, прислушиваясь к словам Сорен. Она улыбалась. И выглядела совершенно счастливой.

У Уэллса как будто земля ушла из-под ног, стены крепости разом сделались вдвое выше, а шаги вокруг показались оглушительно громкими.

Она же просто притворяется! Следует плану!

Гласс заметила его. Уэллс дважды моргнул ей, подавая сигнал, отвернулся и ушел, не понимая, почему его надежда вдруг сменилась ужасом.

Проснувшись рано утром, Кларк увидела, что Беллами беспокойно бродит туда-сюда. Он казался таким злым и измученным, что на него было больно смотреть. Ей очень хотелось обнять его и рассказать, что все будет хорошо, но этого не хватило бы, чтобы успокоить Беллами. Она давно уже поняла, что надо делать, когда его глаза горят диким огнем и он не может усидеть на месте.

Они с Феликсом нашли что-то во время разведки и ожидали, когда проснутся все остальные, чтобы рассказать о находке. Беллами подождал, пока подошла Вейл, протирающая со сна глаза, и начал без всяких предисловий.

– Мы обнаружили потайной ход на оружейный склад этих людей, – заявил он. Глаза его сверкали так, что Кларк поежилась.

Феликс стоял в паре футов позади Беллами, сложив руки на груди.

– И они сами не знают об этом ходе, – добавил он, – но, скорее всего, скоро его найдут.

«Нет! – отчаянно подумала Кларк, – это плохой способ!» Врагов намного больше, и оружие тут не поможет. Тут нужны переговоры, нужна дипломатия. Эти люди наверняка в чем-то нуждаются, иначе они бы не напали на их лагерь. Кларк покосилась на Пола, который казался непривычно серьезным. Вчера вечером, когда Феликс и Беллами ушли, все остальные обсудили план действий. Пол ее поддержит.

– Стены выглядят неприступными, но только издали, – продолжил Беллами. Кларк заметила, что руки у него подрагивают. – Там есть окна, трещины в фундаменте и другие места, куда можно засунуть гранаты и взорвать всю эту крепость к чертям.

– И ты точно знаешь, как это сделать? – напряженно улыбнулся Пол. – За последние два дня ты еще и на сапера выучился?

Кларк инстинктивно захотелось встать на защиту Беллами, но тот ответил сам, презрительно улыбаясь.

– Я – нет. А вот он – инженер, – Беллами спокойно кивнул на Люка, который сидел на бревне и слушал, морща лоб.