Когда же, однако, дело доходит до смерти объекта, все обстоит несколько иначе. Буквализм достаточно неплох для того, чтобы отметить рождение такого объекта, как война: пятьдесят пушек палят из Чарльстона по форту Самтер. Но для того чтобы объект продолжал существовать, необходим стандарт, более высокий чем буквализм. В конце концов, мы знаем, что объект может продолжать лишь номинальное существование после того, как умерла субстанция вещи, хотя гораздо сложнее чему-то родиться лишь номинально, поскольку происходит это только после того, когда для этого были буквально выполнены все условия.

В «Имматериализме» я также рассказывал и о Британской Ост-Индской компании EIC, институции, фактически возникшей еще до своего голландского близнеца, но пришедшей к процветанию позже, после крупных реформ при Оливере Кромвеле. Нет смысла говорить, что EIC родилась в тот момент, когда началось ее значительное влияние, так как это должно было бы свести существование самой вещи к общему объему ее воздействий на другие вещи, что является как раз тем методологическим недостатком АСТ, которого мы стараемся избежать. Но если вещь существовала и процветала, буквализма уже недостаточно для поддержания ее существования. Некогда великие семьи и тайные общества могут влачить жалкое подобие существования на протяжении веков после того, как исчезла их душа. Если в 1965 году в тихоокеанских джунглях все еще скрываются несколько упорных либо несведущих японских солдат, беспорядочно палящих по гарнизонам и туристам, то это не означает, что Вторая мировая война будет продолжаться вплоть до нейтрализации последнего из них. Эти обманутые и запутавшиеся японские ветераны — всего лишь исторические курьезы и, возможно, интересная тема для журналистов или антропологов. То же самое относится и к нашему случаю. Таким образом, нам придется согласиться с распространенным мнением, что Гражданская война закончилась 9 апреля 1865 года в Аппоматтоксе (штат Вирджиния) капитуляцией Северовирджинской армии Роберта Э. Ли перед Потомакской армией Улисса С. Гранта. Все, что случилось после, включая убийство Линкольна шесть дней спустя, последующую капитуляцию сил Конфедерации Джозефа Джонстона через три дня, дальнейшую сдачу в плен сил Конфедерации в Техасе через изрядное количество времени, относится скорее к послевоенному периоду, нежели к самой войне. И если бы некоторые партизаны из сил Конфедерации отступили в Аппалачи и продолжали бы заниматься оттуда набегами и саботажем в течение оставшейся части столетия, то мы справедливо расценили бы эту нерегулярную кампанию как новый эпизод в истории Америки, а не как продолжение самой войны.

Теперь у нас есть довольно не слишком удивительные даты рождения и смерти Гражданской войны в Америке: 12 апреля 1861 года — 9 апреля 1865 года, удивительно короткий по современным меркам конфликт. Теперь кто-то может отсканировать период между этими двумя датами, предположить, что все происходящие в этом промежутке события в принципе равны, и ранжировать их по степени влияния. Но ООО не оценивает одни объекты — и помните: «события» тоже к ним относятся — по их воздействию на другие объекты. Иногда наиболее революционные вещи — совсем не те, что обладают наиболее навязчивым внешним эффектом, как это часто бывает с очень шумными газетными заголовками, в итоге не имеющими никаких важных долгосрочных последствий. Как уже упоминалось, ООО вместо этого фокусируется на нескольких стадиях развития объекта: стадиях, вызванных в основном не внутренним развитием, а симбиотической трансформацией. Это взаимодействие — не буквальное сочетание двух терминов, имеющих между собой нечто общее («ручка подобна карандашу»), наблюдаемое нами в момент рождения объектов. Наоборот, это наполовину неудавшееся сочетание, обнаруживаемое нами в метафоре («кипарис — это пламя»). Метафорические отношения возникают не тогда, когда нет явного или же значительного сходства между вещами, а лишь при слабом сходстве. Это аналогично тому, что социолог Марк Грановеттер называет «силой слабых связей», подразумевая, что наиболее важные события в нашей жизни происходят обычно благодаря случайным друзьям и второстепенным знакомствам, хотя сильнейшая эмоциональная и финансовая поддержка исходит, как правило, от людей, ближайших к нам (116). При поиске слабых связей, закладывающих основу симбиоза, существует несколько критериев, которые могут оказаться полезными. Самый очевидный — искать преобразующие и необратимые связи, а не просто заметные, хотя именно заметные связи часто имеют симбиотический характер.

Другой заключается в том, что слабость этой связи должна проявляться в форме определенных сбоев, поскольку, когда два объекта соединяются слишком быстро и легко, то речь обычно идет о буквальном сочетании, а не о симбиотической связи.

В «Имматериализме» я начал с выявления симбиозов в ранней истории Голландской Ост-Индской компании (VOC), затем установил точку зрелости, в которой все эти симбиозы были завершены, и проследил дальнейшее существование компании, следуя за ее созреванием, упадком и гибелью. В случае Гражданской войны в Америке методологически проще будет начать работать с середины и до конца, прежде чем возвращаться в начало и искать симбиозы там. Во многих случаях объект продолжает жить в течение длительного времени и после достижения стадии зрелости: VOC просуществовала в таком состоянии еще более ста лет. Однако такой объект, как война, движется к своему концу по самой своей природе: это саморазрушающийся или, так сказать, суицидальный объект — поэтому не стоит ожидать, что его зрелая стадия продлится долго. Однако что мы подразумеваем под зрелостью объекта? Объектноориентированная социальная теория полагает, что объект становится зрелым, как только у него не остается пространства для продолжения симбиоза. Предыдущие неопределенности в отношении его окончательной судьбы теперь разрешены путем установления необратимых связей с другими объектами, и именно такая необратимость означает симбиоз. Все, что остается, — это извлечь выгоду из того, чем стал объект за счет окружающей его среды; это фаза созревания объекта. Напротив, фаза упадка начинается тогда, когда симбиозы объекта становятся слишком буквальными, так что различные его приложения и связи оказываются контрпродуктивны для его собственного выживания в изменяющейся среде. В случае с VOC ее обставленное преимуществами господство в торговле такими специями, как мускатный орех и мацис, превратилось в помеху, когда вместо них на европейском рынке начал расти спрос на такие товары, как чай и шоколад, которые находились в основном под контролем англичан, а не голландцев.

Зрелая стадия Гражданской войны, момент, когда все препятствия для ее формирования были убраны, наступил одновременно с последним столкновением между северянином Улиссом С. Грантом и южанином Робертом Э. Ли, каждый из этих двоих был по-своему легендарным полководцем. Действия Гранта до этого ограничивались Западным театром войны, пока президент Линкольн перебирал длинную череду генералов, терпевших провал за провалом на Восточном театре военных действий. Ли, наоборот, свои военные действия вел исключительно в Вирджинии и соседних штатах Среднеатлантического региона (Мэриленд, Пенсильвания и то, что сейчас называют Западной Вирджинией). Хотя Гранта часто изображали неуклюжим мясником, а Ли — элегантным джентльменом-тактиком, эту точку зрения на их таланты можно легко представить и в противоположном свете.