Советская пропаганда представляла раздел Второй Речи Посполитой как доказательство нормализации отношений между СССР и Германией: «Советские и германские войска встретились на территории Польши не как враждебные, а как дружественные друг другу силы»[405]. Договор о дружбе и границе и Секретный протокол к нему гласили: «Правительство СССР и Германское Правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами… Обе Стороны не будут допускать на своих территориях никакой польской агитации, затрагивающей территорию другой стороны»[406]. Нацистское руководство давало аналогичные посылы. 19 сентября 1939 г. в Данциге А. Гитлер произнес речь: «Польша больше никогда не возродится. В конечном счете это гарантирует не только Германия, но это гарантирует и Россия»[407].

На самом деле освободительный характер действий советских войск на Западной Украине и в Западной Белоруссии, да еще перед лицом германской опасности, не устраивал нацистское руководство[408] — такая идеологическая установка дискредитировала Германию в глазах украинского и белорусского населения. Поэтому в 1939–1941 гг. нацисты развили тесное сотрудничество с украинскими и белорусскими эмигрантами, оказавшимися на территории рейха и генерал-губернаторства[409]. В пользу Германии играли и настроения части населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Разочарованные советской политикой, жители этих регионов с ностальгией вспоминали, что находившиеся непродолжительное время в 1939 г. на этих территориях немцы давали им «хлеб», а потом «пришли Советы, отняли последнее»[410]. Депортированные в отдаленные местности СССР поляки — осадники и лесники — возлагали надежды на свое освобождение и восстановление польского государства Германией[411]. Очевидно, негативизм по отношению к нацистской Германии, которая напала на Польшу, оккупировала исконно польскую этническую территорию и ликвидировала польскую государственность, отошел на второй план по сравнению с насилием, осуществленным в отношении депортированных поляков со стороны Советского государства. Конечно, они не знали подробностей о нацистском оккупационном режиме в Польше, иначе бы их отношение к Германии стало другим.

А режим этот был весьма жестоким. Польша стала плацдармом для апробирования программы порабощения «недо-человеческой» восточной расы. Оккупированная Германией в 1938 г. другая славянская страна — Чехия — не подходила для этих целей, так как она перешла под контроль рейха мирно, имела высокий уровень жизни, развитую промышленность и «сильную примесь немецкой крови»[412]. После оккупации Польши А. Гитлер заявил: «Для поляков должен быть только один господин, и это должен быть немец… В этом состоит смысл жизненного закона». В перспективе на территории Польши планировалось создать моноэтническое немецкое пространство. Образованный класс поляков подлежал уничтожению уже на первом этапе, остальная часть польского населения должна была использоваться как рабы. Созданному на территории Центральной и Южной Польши генерал-губернаторству предписывалась временная роль резервации для «неполноценных рас» — поляков и евреев. К лету 1941 г. в этот регион из рейха было переселено около 1 млн «ущербных» в расовом отношении поляков и евреев. Специальные отряды СС охотились за светлоголовыми польскими подростками — их насильственно отрывали от родителей и отправляли в интернаты для «онемечивания». Оккупированная Польша была промежуточным пунктом или своего рода трамплином для последующего нападения на Советский Союз и служила «моделью» для его будущей оккупации[413].

Следующим полем «лимитрофной зоны», где проявились внешнеполитические устремления Советского Союза в предвоенный период, стала Финляндия. В результате провозглашения независимости Финляндии в декабре 1917 г. граница СССР стала проходить всего в 20 км от северной окраины Ленинграда.

В 1938 г. по инициативе СССР велись переговоры с Финляндией о заключении военного союза на случай нападения Германии через финскую территорию. Советская пропаганда утверждала, что такой союз находится в интересах финского народа: «Трудящиеся массы Финляндии требуют от правительства принятия решительных мер против активности финских и германских фашистов. Трудящиеся массы Финляндии и подлинно демократически настроенные элементы стоят за политику мира, за сотрудничество с СССР, отстаивающим мир во всем мире»[414]. Однако переговоры закончились безрезультатно. Заключению союза помешали в том числе амбиции финских националистов, которые претендовали на Советскую Карелию и Кольский полуостров с целью создания «Великой Финляндии». В Финляндии вообще было широко распространено «чувство ненависти и презрения к русским», которое, даже по мнению зарубежных экспертов, в реальности ничем не было обосновано[415].

После подписания в августе 1939 г. советско-германского Секретного протокола, согласно которому Финляндия была включена в советскую «сферу влияния», СССР получил возможность форсировать решение «финского вопроса». 5 октября 1939 г. Советский Союз предложил Финляндии заключить пакт о взаимопомощи. Правительство Финляндии отказалось. Тогда советское руководство выдвинуло предложение об обмене территориями, с тем чтобы граница была отодвинута от Ленинграда. Финляндии были предложены территории в Карелии, вдвое превышающие область, которую хотел получить СССР. Однако финская сторона не согласилась и на это. В конце концов переговоры зашли в тупик. Советское руководство решило пойти на обострение ситуации. 28 ноября 1940 г. было объявлено о денонсации Договора о ненападении с Финляндией (заключен в 1932 г.), а 30 ноября 1939 г. советским войскам был дан приказ к переходу в наступление. Началась советско-финляндская война, известная также как Зимняя.