— Ты? — удивился и Беккер. — Но как?

— Во время того сеанса, когда вам показалось, что вы разговаривали с профессором, экран начал пульсировать. Частота пульсаций была близкой к частоте альфа-ритмов мозга, поэтому я принял решение сгладить пульсации. Вы видели исправленное мною изображение и ничего не заметили.

— Ты всегда корректируешь изображение? — с сарказмом поинтересовался Гарднер.

— Нет, только в этом случае. Я знал о возможных последствиях. В космических рейсах случалось похожее — пульсирующая лампа или экран навязывали свою частоту альфа-ритмам мозга, и наступало глубокое торможение, схожее с гипнозом. Это приводило к аварии. Мне, как охранному роботу, вложена информация о подобных случаях. Кроме того, Беккер предупреждал меня о возможности наступления у него торможения и просил препятствовать этому. Я выполнил его просьбу.

— Нет, Беккер, где ты его нашел? — с искренним восхищением произнес Гарднер. — Только не говори, что его одолжили тебе твои приятели из космофлота. По-моему, его делали на заказ, и специально для этого случая!

— Но Беккер сказал правду, — возмущенно ответил вместо него робот. — Меня ему одолжили, хотя я и не вещь. Мне поручили охранять Беккера, так будет правильнее сказать.

— Ну что ж, Беккер, ты был прав, — перешел от веселья к серьезному тону Гарднер. — Вот у нас есть и еще одно звено в нашей цепочке. Теперь мы не только убедились, что применялось направленное психовоздействие, но знаем, как осуществлялось отсроченное внушение. Достаточно привести человека в гипнотическое состояние и внушить ему, что во время прогулки он увидит под обрывом не скалы, а тонущего ребенка, как человек в тот же день бросится на камни и разобьется, поражая всех очевидной бессмысленностью поступка…

— Поль, — тихо сказал Беккер, — Поль, надо лететь туда…

— Мы это обдумаем, — бодро отозвался Гарднер. — Мы это вместе обдумаем, и все решим. Вот получим дополнительную информацию — о спутнике, о тех, кто там в последнее время бывал…

— Поль, а тебе не страшно еще откладывать? Ведь в этой продуманной, отработанной и безотказной системе есть что-то нечеловеческое. Поль, ты не можешь запретить мне лететь туда!

— Совсем помешались вы с Боучеком! — выкрикнул Гарднер. — Всюду вам что-то нечеловеческое чудится! Ну ты сам подумай: как я тебя туда отпущу? После того, что мы узнали? Да уничтожить этот спутник — и дело с концом!

— А нам и должно нечеловеческое чудиться! — холодно сказал Беккер. — Для того, между прочим, УОП и существует. Мы с тобой, дорогой, профессиональные искатели странного! Другое дело, что тут, похоже, пришельцами и не пахнет. Пришельцы это так, гипотетически… Вначале надо исключить естественные, земные причины. Я нутром чувствую тут что-то свое… Вроде, скажем, робота, которому показали развалившегося на травке человека и объяснили, что он счастлив. А потом дали задание сделать всех людей счастливыми. Так он теперь всех подряд на травку укладывает. А чтобы не сопротивлялись и не трепыхались — по голове каждого стукает… Понимаешь? Но тут уже не робот виноват, а мы, люди. А раз мы сами чего-то такое натворили, сами и разбираться должны, прежде чем уничтожать…

— Да-а… Ну и нутро у тебя, — протянул Гарднер. Он, похоже, заколебался, во всяком случае, он не был так категоричен. — Ишь чего нутром своим учуял…

— Я не согласен, — заявил вдруг Урал, о котором в пылу разговора успели забыть. — Это не может быть робот. Кибер — тот может и по голове человека стукнуть, а робот — никогда!

Как нимало располагала к веселью обстановка, Гарднер с Беккером не могли удержаться от хохота. Робот не принимал в нем участия — у него ведь не был предусмотрен блок эмоций. Что самое странное — вид у робота был ханжеский, и люди, отсмеявшись и вновь бросив на него взгляд, снова разражались смехом.

Катер вел киберпилот. Беккер и сам мог бы управлять им, по крайней мере еще при Боучеке их обучали чему-то, но это было давно, могло пригодиться лишь на крайний случай, и Беккер не возражал против киберпилота.

В катере было тесно. Перед вылетом второе кресло сняли и вместо него в кабину втиснулся Урал. Робот настойчиво просился с Беккером. Беккер подозревал, что настойчивость эта подкрепляется приказом Веры не отходить от него ни на минуту, защищать его от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Но он и сам успел привязаться к Уралу, поэтому, когда обсуждался план операции (подумать только — стоило привлечь к расследованию Управление космофлота, как начались заседания, совещания, появилась новая терминология, и слово «операция» было в ней еще не самым звучным), Беккер с самым серьезным й даже угрюмым видом, заявил, что «пойдет на задание» один, а с собой возьмет только робота. Охранного, с сухогруза «Урал». Присутствующие, сделав такие же серьезные лица, поспешили согласиться, поскольку предложить иной вариант никто не мог. Правда, старший диспетчер Красноперов, зубы съевший уже на всяких ЧП, разбирательствах и катаклизмах, вяло поинтересовался было, а откуда у товарища… э-э-э… Беккера… оказался охранный робот? На помощь, Беккеру пришел Гарднер. Он был великолепен. На нем была если и не форма, как на представителях космофлота, то что-то весьма напоминающее форму. Неизвестно какую. Поль и держался соответственно — внушительно и чуть надменно. Старые космические волки должны были понять, что имеют дело с людьми, которые постоянно рискуют собой во имя человечества. Вот и сейчас скромный герой Беккер готов идти навстречу неведомому. Волки зауважали Беккера. Что у них в космофлоте? Элементарно — корпускулярное излучение, метеоритные рифы да гравитационные ловушки… Обычная работа. Рутина, можно сказать. А вот неизвестная опасность — это всегда страшно. Если еще учесть, что товарищ Беккер ведет опасное расследование, так сказать, вызывает огонь на себя, то решение навигатора первого класса Веры Грей выделить для обеспечения операции одного охранного робота можно признать обоснованным и не накладывать на упомянутую Грей дисциплинарного взыскания, хотя она использовала робота на Земле, что является вопиющим и грубейшим нарушением.

Гарднер в ответ так и взвился:

— Это как так — на Земле? А чего ради мы все здесь собрались? Уж не спутник ли СЛ-2806 причислен к Земле? Не с него ли проводятся психодинамические диверсии? Не Службой ли связи космофлота пользуются диверсанты, наметив очередную жертву? А когда против этих, так сказать, космических пиратов, ведется оперативная работа, на космонавигатора Грей, внесшую свой вклад в общее дело, не тратившую время на согласования и утверждения, собираются накладывать взыскание! Ну, знаете!

Гарднер картинно откинул голову. Беккер избегал смотреть на него, чтобы не расхохотаться. Краснопёров поерзал, чувствуя на себе косые взгляды сотоварищей-космофлотчиков и неожиданно с энтузиазмом предложил:

— А в самом деле, товарищи, надо рассмотреть вопрос по навигатору Грей. Ведь в непростом случае она разобралась, правильное решение приняла. Благодарность ей надо объявить, товарищи!

Катер лихо развернулся. Ударили васильковые струи плазмы. Мягко, но властно прижала Беккера к креслу тяжелая рука перегрузки. Торможение шло на полутора g, поэтому ощущение не было очень уж неприятным. В тишине отчетливо раздавался высокий, чуть слышный свист инжекторов. Вот он стал громче — кресло застонало под двойной, Беккер плюс перегрузка, тяжестью — и смолк. Как всегда в первое мгновение невесомости, Беккер судорожно ухватился за подлокотники: показалось, что падает, улетает вверх. Тут же это ощущение прошло. На экране виден был сверкающий в беспощадных солнечных лучах, надвигающийся откуда-то снизу металлический борт станции. По напрягшимся в ожидании нервам резко ударил скрежещущий стук первого касания. Металлически клацнули магнитные фиксаторы, мягкими ищущими прикосновениями захлопали по обшивке герметические уплотнители тамбура. Явственно зашипел воздух, успокоительным цветом травы расцвел транспарант «Стыковка».