– Вы не отрицаете.

Она закатила глаза:

– Ну конечно же я не отрицаю. Каждый придурок в городе знает, что у меня роман с Питом. Даже его занудная жена знает, хотя он убежден, что она ничего такого не подозревает.

Я моргнула, совершенно сбитая с толку, что она так легко заявляет это.

Дилайла еще более драматично закатила глаза:

– О господи, Уинифред, предполагаю, что вы опытная начитанная женщина; чему вы так удивляетесь. Это старая сказочка. Мужья изменяют своим женам. Жены делают вид, что ничего не замечают. Но чтобы не понимать, что у нас с Питом роман, мозги должны совсем отсутствовать. А Марги хоть и ужасно скучна, но вовсе не глупа. – Она подняла камеру, щелкнула и продолжила говорить: – Мы втроем вместе были в старшей школе. Мы уже тогда снюхались с ним за ее маленькой невзрачной спиной. Не совсем уверена, что Марджи знает все с тех самых пор, но подозреваю, что так и есть.

Я невольно нахмурилась.

Она уже снова начала заносить камеру, чтобы сделать кадр, как вдруг жалобным голосом заговорила:

– Ой, погодите-ка. Вы что, серьезно ничего не подозревали?

Я не ответила. Боль от предательства моего бывшего мужа давно прошла, но до сих пор бывали моменты, когда я осознавала, какой доверчивой дурочкой я была. Очевидно, Дилайла считала, что именно такой я и была.

– Должно быть, вам пришлось очень нелегко. Извините меня. – Она действительно искренне извинилась передо мной. – Но такова жизнь. Зато теперь, когда у вас есть такой опыт, вы не наступите на те же грабли. И поверьте мне, ни одна из жен тех мужчин, с которыми я спала, не была настолько наивна, чтобы не догадываться об изменах своих мужей. И даже если Марджи и была такой раньше, теперь нет. Она знает и обо мне, и о… других женщинах, с которыми спал Пит.

Я больше не могла этого терпеть.

– Думаю, мы закончили, – не мешкая, я отошла от съемочного фона и направилась за ширму. Я пришла за подтверждением того, что у Пита был роман, и я уже узнала достаточно, мягко говоря.

– Отлично. У меня уже есть хорошие кадры, есть из чего выбрать.

Я чуть было не крикнула ей из-за ширмы, чтобы она даже не мечтала, что я дам ей хоть цент. Но, кажется, она была из тех людей, которые сделают все, что в их силах, чтобы восстановить справедливость. Не представляю, чего она могла бы наговорить своим клиентам-туристам про мой книжный.

Дилайла тут же продолжила:

– Хочется спросить, каким образом то, что у нас с Питом роман, заставило вас включить меня в список подозреваемых? Должно быть, вы гораздо более изобретательны, чем кажетесь на первый взгляд.

У меня свело челюсть от ее высказываний, но я постаралась сохранить свой тон как можно более равнодушным. Я ответила ей, стаскивая с себя это легкомысленное платье; надеть его было гораздо легче:

– Вас нет в моем списке подозреваемых. А что, разве вы должны там быть?

Она мило захохотала:

– Было бы очень весело, но нет. Но… – Она замолчала, очевидно, специально, чтобы я как-то отреагировала.

Но я молчала. Наконец-то выбравшись из этого платья, я начала надевать свою настоящую одежду.

– Ох, какая вы бяка, вы такая скучная, книжная леди. Но я скажу вам, потому что я очарована вашим маленьким Ватсоном, я все скажу вам просто так, бесплатно.

Она снова замолчала, но я не ответила. Спустя несколько секунд я оделась и вышла из-за ширмы. Ватсон также был уже не в костюме, он сидел и улыбался.

– А вот и вы, снова в своем… естественном обличии. – Она злорадно ухмыльнулась, и я поняла, что она ждала и ничего не говорила, чтобы увидеть мою реакцию. – Я расскажу вам все просто так, но вам придется выбрать. Вы хотите узнать, кто это сделал или почему?

– Вы намекаете, что вы знаете, кто убил Мелоди и изувечил Поли? – Я не думала, что когда-нибудь встречу настолько подлого человека. – Вы думаете, что это игра, что в ваших руках сосредоточена некая сила знания истины, но вы должны держать ее в секрете? – Я чуть ли не тряслась от ярости.

От моих слов Дилайла стала еще хладнокровнее и презреннее:

– Пожалуйста, дышите ровно. Все не так серьезно. Я знаю. Ну… я не знаю, кто точно это сделал, но у меня есть некие подозрения, и готова поспорить, что у меня больше информации, чем у вас, иначе бы вас тут не было.

Как же я сожалела, что не научила Ватсона нападать на человека по команде.

Дилайла зашла за прилавок и похлопала ладонью по кассовому аппарату:

– Идите сюда, расплатитесь со мной, дорогая. И скажите, что вы хотите узнать, кто или почему?

Я подошла к прилавку, чувствуя полнейшее отвращение от самой себя, думаю, это и было целью Дилайлы, я достала свою кредитку и сумела произнести с крепко сжатыми зубами, но на этот раз не так четко, как прежде:

– Кто.

– Сегодня вам везет, у вас не только будет три фотографии восемь на десять, но и три замечательных новых подозреваемых. Они не так блистательны, как я, но они и правда желали смерти Мелоди и Поли. – Она выхватила у меня карточку и провела ей по кассовому аппарату. – Петра, Джаред и несчастная блондинка, которая шаталась по магазину Поли. – Она подмигнула. – Видите? Не только я люблю заводить романы.

Я уставилась на нее:

– Джаред невиновен. Не может быть. Я видела, как он переживал смерть Мелоди. Он был опустошен. К тому же зачем Петре убивать Мелоди и Поли? Это бессмысленно. И что это за женщина, которая шаталась по магазину Поли?

– Тише, тише, – она вернула мне мою карточку и покачала указательным пальцем. – Вы выбрали «кто», помните? И если бы я знала, кто эта женщина, я бы сказала. Таково было условие.

Я убрала карточку в бумажник, а затем спрятала его в сумочку.

– Это не игра. Да что с вами такое?

– А знаете что? Я нахаляву подкину вам еще парочку подозреваемых, просто потому что вы понравились мне. Хотя я и не могу понять, почему. Вы ужасная зануда. – Она наклонилась вперед, показывая свою идеальную грудь, вываливающуюся из глубоко выреза ее платья. – У Петры было много причин ненавидеть Мелоди, но, говоря по правде, у многих людей были свои причины, не только у Петры. Мелоди была невыносима. А что касается Джареда – ну, про него вы уже слышали мое мнение. И что касается Поли… не знаю, в чем конкретно дело,