Я поморщился.

– За это время даже драхты успели сообразить, что к новым условиям нужно приспосабливаться. Видимо, у Хэнга мозгов меньше, чем у них, раз он до сих пор не додумался изменить схему дозоров.

– Хорошо сказал, – хмыкнул подошедший Эрт. – Жаль только, что так тихо… На, держи.

Он протянул небольшой котелок с еще горячей кашей и воткнутой в нее деревянной ложкой. Но, прежде чем я успел забрать еду, со стены донесся звук сигнального рожка. Причем с восточной стены. Буквально над самыми нашими головами.

– Оп-ля, – удивленно вскинул брови Эрл, а собаки сгрудились вокруг нас плотным кольцом и тревожно потянули носами. – Сигнал одинарный. Значит, это не драхты. Но кого могло принести сюда в такую рань?

– Похоже, наши боевики наконец-то вернулись с зимовки, – задумчиво обронил Надир, когда стражи на стене засуетились и бросились отпирать ворота. – Для крепости это хорошо, но в кои-то веки я не уверен, что буду рад их видеть.

* * *

Пока народ ждал приезда гостей, я успел съесть кашу, вымыть миску, осмотреть Ворчуна, а затем, оставив брата глодать свинячье бедро, вернуться к Надиру и Эрту, которые наблюдали за поднявшейся у ворот суетой. К этому времени тяжелые створки с натугой распахнули, решетки подняли, на дорогу вышло несколько человек встречающих… из числа стражей, разумеется, до сих пор не выпустивших из рук заряженные арбалеты. После чего над крепостью во второй раз прозвучал звук сигнального рожка, и в воротах показалось трое всадников в уже знакомых хитиновых доспехах.

Я мысленно хмыкнул: чтобы вот так смело разъезжать по Каррагу втроем, надо или обладать недюжинным мужеством, или же иметь очень резвых скакунов, а заодно парочку взрывательных артефактов на случай нападения драхтов. Но гости, судя по всему, были в себе уверены и не испугались ночевки в лесу, несмотря на реальную угрозу столкнуться с какой-нибудь одинокой тварью.

Когда рослые кони один за другим зашли во двор, и следом вновь заскрипели ворота, я повернулся к Надиру.

– Сколько здесь народу проживает постоянно?

– Около сотни. Когда чуть больше, когда чуть меньше. В зависимости от активности драхтов.

– А осужденных среди них сколько?

Ашеяр хмыкнул.

– Не больше четверти. Остальные – наемники, люди лорда и такие, как ты, отщепенцы, которые попали сюда между делом, но никак не могут уйти.

– Лорд привел сюда своих? – сдержанно удивился я.

– Хэнга, свою личную стражу, – кивнул Надир. – Их человек двадцать на всю крепость, если не считать магов. А остальные, вроде нас с Эртом, сами решили наняться. Даже по сравнению с Орном тут платят неплохо.

– Только драхтов многовато, – угукнул Эрт, не отрывая взгляда от спешившихся всадников. – А так ничего, жить можно.

Я тоже покосился в сторону необычной троицы: даже с учетом доспехов они выглядели довольно скромно. Среднего роста, средней комплекции, зато с на редкость хорошей моторикой. На землю спрыгнули легко, словно и не было на плечах никакой тяжести, движения плавные, естественные, красивые, как и все, что сделано настоящими мастерами. Хм. Если они и с оружием так же ловки, как я думаю, тогда действительно готов поверить, что они втроем чувствовали себя спокойно там, где даже хорошо вооруженный отряд занервничает.

Гостей тем временем окружило и радостно поприветствовало несколько стражей. Двое из прибывших тут же стянули шлемы и подшлемники, открыв лица. Хм. Лет двадцать… может быть двадцать с небольшим им всего. Мои ровесники. Правда, в отличие от меня, заметно более ухоженные. Тщательно выбритые. Очень коротко стриженные. Один русоволосый, как я, такой же сероглазый, с грубым шрамом, опасно пересекающим левую бровь. Второй брюнет из числа тех, которых называют «жгучими»: черные, почти смоляные волосы, черные глаза, такие же черные, на редкость густые брови, отчего казалось, что парень все время хмурится. Сразу два старых шрама – на лбу и на правой щеке, – придавали ему еще больше возраста. Однако улыбка искупала все – широкая, открытая и задорная.

– Мне казалось, здесь гораздо больше осужденных, чем четверть, – обронил я, обратив взгляд на третьего гостя, который отчего-то отошел в сторону и завертел головой, словно кого-то искал. – По дороге сюда столько всего наслушался…

– Брехня, – отмахнулся Эрт, прислонившись плечом к стене сарая.

– Чтобы попасть в Ойт, даже смертники проходят тщательный отбор, – обронил Надир, пригладив бороду. – Необученный воин – легкая добыча для драхтов и новое тело для их хозяев. Так что кого попало сюда не шлют. А если и шлют, то сперва гоняют в тренировочных лагерях, а уже потом их гоняем мы. Здесь. И только после этого отпускаем новичков в дозор.

Я кивнул. Все верно, мне просто в голову это не пришло. Но даже с учетом подготовки потери в крепости все равно кошмарные. Считай, каждый год как минимум треть, а то и больше населения Ойта приходится пополнять заново.

– В каждом дозоре смертников не больше двух, – словно услышав мои мысли, пояснил ашеяр. – Плюс двое наемников. И хотя бы один человек лорда. Так надежнее.

– Наверное, смертники умирают чаще?

– Нет, брат. Все хотят жить, поэтому даже они соблюдают правила. Если раньше ими было принято жертвовать, то сейчас лорд этого не допускает. В дозорах все равны, потому что любая потеря нас ослабляет. Если пришлые не хотят этого понимать, они умирают первыми. Если кто-то из них замыслил предательство, его убьют свои же. От этого зависит выживание, поэтому с крысами не церемонятся. Но таких, хвала Рам, даже среди смертников немного.

– А как же молодежь? Гляжу, у вас тут совсем мальчишки есть…

– Пришлые, – отмахнулся ашеяр. – Беспризорники, как правило, которым тоже некуда деваться.

– То есть, они не преступники?

– По-всякому бывает. Но если лорд разрешил остаться, то ничего серьезного они не совершили. Рабочие руки здесь всегда нужны. И не только для того, чтобы держать оружие.

Я замедленно кивнул.

Словно почувствовав мой взгляд, последний из троицы гостей, вдруг повернулся в нашу сторону и замер. Не знаю уж, что его удивило: наличие постороннего лица в крепости, окружившая нас стая собак или же…

Вот драхт!

Ощутив, как в мою ладонь ткнулся холодный мокрый нос брата, я понимающе хмыкнул и, перестав рассматривать гостя, присел перед Ворчуном на корточки. Волк был чудовищно худ, всклокочен, вся морда у него была в крови, но он стоял! Пошатываясь на слабых лапах, злясь на собственную немощь, но все же самостоятельно стоял, недвусмысленно скаля клыки на заинтересовавшегося им чужака!

– Тише, брат, – обхватив его за плечи, прошептал я. – Ты рано встал, кости еще до конца не срослись.

– Р-рыа, – проворчал волк, устало усаживаясь на землю.

Я смерил взглядом расстояние от навеса и покачал головой.