межгороду и выяснить обстановку у Чэнь Чжанцзе; но тут же он пресек эти мысли, поскольку Интао теперь была не человеком, а духом; и привез этого духа в Ухань не кто-нибудь, а он сам; так что в случае скандала Интао и Чэнь Чжанцзе виновником окажется он. Испугавшись, что Чэнь Чжанцзе на него рассердится, Ли Яньшэн решил не звонить. После обеда, все так же не находя себе места, Ли Яньшэн поручил Лао Мэну присмотреть за его товаром, а сам побрел в восточную часть города в переулок Чжамэн к гадателю Лао Дуну, чтобы попросить совета у него. Как и в прошлый свой визит, он сознательно направился под навес дома, где занял очередь и стал ждать вызова. Дождавшись, когда Лао Куай выкрикнет «следующий», Ли Яньшэн прошел внутрь, сел напротив Лао Дуна и во всех деталях рассказал ему про то, как он доставил Интао в Ухань, как с ней расстался, условившись, что отныне каждый пойдет своей дорогой, как потом один вернулся в Яньцзинь и как теперь она вдруг стала являться к нему во снах с требованием забрать ее из Уханя. На этот раз Лао Дун не стал ощупывать Ли Яньшэну кости, устраивать передачу сообщений или прямой эфир он тоже не стал, лишь сказал:

– Раз вы договорились, что каждый пойдет своей дорогой, а сейчас она тревожит тебя по ночам, то она неправа.

– Еще бы, – отозвался Ли Яньшэн.

– Во сне ты можешь ее не бояться, ее дух все равно сейчас в Ухане, за тысячу ли отсюда, в тебя она вселиться напрямую не может, вот и приходит во снах; вот если бы она в тебя вселилась, то начались бы проблемы, а ее приходы во снах – это все пустое, просто не обращай внимания.

Услыхав, что никакого вреда визиты Интао ему не принесут, Ли Яньшэн успокоился. Когда же он хотел рассчитаться с Лао Куай, Лао Дун отмахнулся, мол, пустяки, по такому вопросу даже не пришлось тревожить высочайшего наставника. Ли Яньшэн понимал, что Лао Дун по-прежнему воспринимает его как местную знаменитость; кроме того, Лао Дун старался не только для Ли Яньшэна, тем самым он наращивал добродетель, чтобы в следующей жизни родиться зрячим; поэтому Ли Яньшэн препираться не стал.

Однако, вернувшись в лавку, Ли Яньшэн принялся вспоминать насколько несчастной показалась ему Интао во сне, должно быть, в Ухане она столкнулась с чем-то из ряда вон выходящим; по крайней мере, Чэнь Чжанцзе не желал возвращаться вместе с ней; интересно, как это ей не удалось уломать Чэнь Чжанцзе? Его самого она уломала только так, почему же этот номер не прошел с бывшим мужем? Вот это до Ли Яньшэна никак не доходило; итак, Чэнь Чжанцзе отказался сопровождать ее в Яньцзинь, и теперь Интао пристала с той же просьбой к нему, но в Яньцзине ее снова ждала могила на заброшенном кладбище, где по-прежнему хозяйничал злой дух; но, судя по тому, как слезно она умоляла забрать ее в Яньцзинь, то, по всей вероятности, в Ухане она столкнулась с чем-то куда более страшным; при этом она не могла вселиться в чье-нибудь тело и соответственно вернуться в Яньцзинь, из-за чего оказалась в тупике. Ли Яньшэн вспомнил, что когда-то они выступали на одной сцене, причем играли супругов, это навело его на мысль, что он обязан съездить за ней в Ухань; но если он снова поедет в Ухань, то какую новую причину ему придумать для Ху Сяофэн? Опять же, на дорогу снова требовались деньги, он еще не успел вернуть Лао Шану прошлый долг, как же приставать к нему с новой просьбой? Его месячный заработок в шестьдесят с лишним юаней ни для кого не являлся секретом, так что Ху Сяофэн была в курсе о его доходах. Никаких заначек он сделать не мог, в условиях постоянных финансовых затруднений никаких дыр у него залатать не получалось. Пораскинув мозгами и так и сяк, он к мысли о поездке поостыл. Интао, которая два дня подряд врывалась в его сны, сниться ему перестала. Ли Яньшэн даже удивился, куда это она запропала? Все последующие дни она тоже не приходила. Со временем Ли Яньшэн и вовсе забыл об этом происшествии. Как и прежде он проводил дни в своей лавке, где торговал соевым соусом, уксусом, засоленными овощами, а заодно сычуаньским перцем, бадьяном и соленым доуфу. Иногда он нет-нет да и задумывался о том, что бросил Интао в Ухане, откуда она так мечтала, но не могла вернуться в Яньцзинь, и куда же она подевалась?

Часть 3

Минлян

Глава первая

В тот год

1

Дядю Чэнь Чжанцзе по материнской линии звали Цзян Дашань, он работал стрелочником в паровозном депо города Уханя. Так что устроиться кочегаром в это депо ему помог именно дядя. Краснолицый толстяк-коротышка Цзян Дашань любил выпить, а выпив, заводил свою волынку: «Знаете сколько лет я уже работаю в уханьском депо? Больше тридцати, и все исключительно по праву старшинства, у меня тут уже сложился авторитет». Еще он любил вспоминать про двух замов директора, которые тридцать с лишним лет назад вместе с ним передвигали стрелки. Вот только вопроса, почему другие спустя тридцать лет дослужились до замов, а он так и остался стрелочником, Чэнь Чжанцзе задавать своему дяде не смел. Он видел, что когда дядя шел на работу и обратно, знакомые приветствовали его словечками типа мастер Цзян или даже начальник Цзян; но моментов, когда первым здоровался дядя, было больше, а когда первыми с ним здоровались другие – меньше; тогда-то Чэнь Чжанцзе и понял, что мнение дяди о себе куда больше, чем уважительное отношение к нему окружающих. Впрочем, нельзя сказать, чтобы дядя совсем не пользовался авторитетом, иначе как бы он пристроил Чэнь Чжанцзе кочегаром? В то же время авторитет у него был небольшой, иначе почему он мог пристроить Чэнь Чжанцзе лишь кочегаром? В те времена по железной дороге ходили паровозы, так что ход всего состава целиком зависел от того, насколько бойко будет орудовать лопатой кочегар. Именно он разжигал огонь и кипятил котел с водой, чей пар двигал поезд вперед; так что работа кочегара считалась самой тяжелой. С другой стороны, взять и сразу получить работу в совершенно незнакомом тебе городе тоже было удачей.

Приехав в Ухань, Чэнь Чжанцзе заселился в служебное общежитие для одиноких. Когда Чэнь Чжанцзе только-только вышел на работу, жить ему приходилось в большой общей комнате; в одном помещении проживало двадцать восемь человек. Среди этих двадцати восьми человек кого только не было: и стрелочники, и обходчики путей, и механики, и помощники машиниста, и кочегары и т. п. Все они работали на железной