Барбадосцы следили за отплытием лодок со смешанным чувствомрадости и отчаяния. Они радовались уходу беспощадных врагов и приходили вотчаяние от тех ужасных опустошений, какие, по крайней мере на время, нарушилисчастье и процветание маленькой колонии.

Наконец лодки отчалили от берега. Гогочущие испанцыоткровенно глумились над своими несчастными жертвами. Лодки были уже на полпутимежду пристанью и кораблём, когда воздух внезапно сотрясся от гула выстрела.

Пушечное ядро упало в воду за кормой передней лодки, обдавбрызгами находившихся в ней гребцов. На минуту они перестали грести, застыв отизумления, а затем заговорили все разом, проклиная опасную неосторожность ихканонира, которому вздумалось салютовать им из пушки, заряженной ядром. Они всёещё проклинали его, когда второе ядро, более метко направленное, разнесло однуиз лодок в щепки. Все, кто был в лодке — живые и мёртвые, оказались вводе.

Однако если холодная ванна заставила этих головорезовумолкнуть, то ругательства и проклятия с остальных семи лодок только усилились.Подняв вёсла над водой и вскочив на ноги, испанцы посылали непристойныепроклятия, умоляя небо и всех чертей сообщить им, какой пьяный идиот добралсядо корабельных пушек.

Но тут третье ядро превратило в обломки ещё одну лодку,пустив на дно всё её содержимое. За минутой зловещего молчания последовал новыйвзрыв брани и невнятных криков, сопровождаемых всплесками вёсел. Испанскиепираты растерялись: одни из них спешили вернуться на берег, другие хотелинаправиться прямо к кораблю и выяснить, что за чертовщина там творится. В том,что на корабле происходит что-то очень серьёзное, никаких сомнений уже неоставалось. Это было тем более очевидно, что, пока они спорили, ругались ипосылали проклятия в голубое небо, два новых ядра потопили третью лодку.

Решительный Огл получил прекрасную возможностьпопрактиковаться и полностью доказал правильность своих утверждений, что онкое-что понимает в пушкарском деле. Замешательство же испанцев облегчило емуего задачу, так как все их лодки сгрудились вместе.

Новый выстрел положил предел разногласиям пиратов. Словносговорившись, они развернулись или, вернее, попытались развернуться, но, преждечем им удалось это сделать, ещё две лодки отправились на дно.

Три оставшиеся лодки, не утруждая себя оказанием помощиутопающим, поспешили обратно к пристани.

Если испанцы не могли сообразить, что же именно происходитна корабле, то ещё непонятнее всё это было для несчастных островитян, пока онине увидели, как с грот-мачты «Синко Льягас» соскользнул флаг Испании и вместонего взвился английский флаг. Но и после этого они оставались в замешательствеи со страхом наблюдали за возвращением на берег своих врагов, несомненноготовых выместить на барбадосцах свою злобу, вызванную столь неприятнымисобытиями. Однако Огл продолжал доказывать, что его знакомство с пушками неустарело, и вдогонку спасавшимся испанцам прогремело несколько выстрелов.Последняя лодка разлетелась в щепки, едва причалив к пристани.

Таков был конец пиратской команды, не более десяти минутназад со смехом подсчитывавшей количество песо, которое придётся на долюкаждого грабителя за участие в совершённых ими злодеяниях. Человек шестьдесятвсё же ухитрились добраться до берега. Однако были ли у них какие-либо основанияпоздравлять себя с избавлением от смерти, я не могу сказать, так как никакихзаписей, по которым можно было бы проследить их дальнейшую судьбу, несохранилось. Такое отсутствие документов уже достаточно красноречиво говорит засебя. Нам известно, что, как только испанцы вскарабкивались на берег, их тут жесвязывали; а учитывая свежесть и глубину их преступлений, можно не сомневатьсяв том, что они имели серьёзные основания сожалеть о своём спасении после гибелиих лодок.

Кто же были эти таинственные помощники, которые в последнююминуту отомстили испанцам, сохранив вымогательски полученный с островитян выкупв сто тысяч песо? Загадка эта ещё требовала разрешения. В том, что «СинкоЛьягас» находился в руках друзей, сейчас, после получения таких наглядных доказательств,никто уже не сомневался. «Но кто были эти люди? — спрашивали друг у другажители Бриджтауна. — Откуда они появились?» Единственное их предположениеприближалось к истине: несомненно, какая-то кучка смелых островитян проникланынешней ночью на корабль и овладела им. Оставалось лишь выяснить личность этихтаинственных спасителей и воздать им должные почести.

Именно с таким поручением и отправился на корабль полковникБишоп как полномочный представитель губернатора (сам губернатор Стид не смогэтого сделать по состоянию здоровья) в сопровождении двух офицеров.

Поднявшись по верёвочной лестнице на борт корабля, полковникузрел рядом с главным люком четыре денежных ящика. Это было чудесное зрелище, иглаза полковника радостно заблестели, тем более что содержимое одного из ящиковпочти полностью было доставлено им лично.

По обеим сторонам ящиков поперёк палубы двумя стройнымишеренгами стояли человек двадцать солдат с мушкетами, в кирасах и в испанскихшлемах.

Нельзя было требовать от полковника Бишопа, чтобы он спервого же взгляда признал в этих подтянутых, дисциплинированных солдатах техгрязных оборванцев, которые только ещё вчера трудились на его плантациях.

Ещё меньше можно было ожидать, чтобы он сразу же опозналчеловека, подошедшего к нему с приветствием. Это был сухощавый джентльмен сизысканными манерами, одетый по испанской моде во всё чёрное с серебрянымипозументами. На расшитой золотом перевязи висела шпага с позолоченнойрукояткой, а из-под широкополой шляпы с большим плюмажем[32]видны были тщательно завитые локоны чёрного парика.

— Приветствую вас на борту «Синко Льягас», дорогойполковник! — прозвучал чей-то смутно знакомый голос. — В честь вашегоприбытия нам по возможности пришлось использовать гардероб испанцев, хотя,честно говоря, мы даже не осмеливались ожидать вас лично. Вы находитесь средидрузей, среди ваших старых друзей!

Полковник остолбенел от изумления: перед ним стоял ПитерБлад — чисто выбритый и, казалось, помолодевший, хотя фактически онвыглядел так, как это соответствовало его тридцатитрёхлетнему возрасту.

— Питер Блад! — удивлённо воскликнул Бишоп. —Значит, это ты…

— Вы не ошиблись. А вот это мои и ваши друзья. — ИБлад, небрежным жестом откинув манжету из тонких кружев, указал рукой назастывшую шеренгу.

Полковник вгляделся внимательно.

— Чёрт меня побери! — с идиотским ликованиемзакричал он. — И с этими ребятами ты захватил испанский корабль ипоменялся ролями с испанцами! Это изумительно! Это героизм!

— Героизм? Нет, скорее это эпический подвиг. Вы,кажется, начинаете признавать мои таланты, полковник?